Игра теней
Шрифт:
Советник сидит за столом и сосредоточенно рассматривает черную матовую поверхность. Берет пачку бумаг.
«Визит Президента в Чечню намечен в этом месяце. Из информированных источников стало известно, что один из лидеров боевиков готовит террористическую акцию. Вместе с тем полномасштабные теракты готовятся в Краснодарском и Ставропольском краях. Покушение на Президента может быть вполне реальным. Хотя председатель правительства Чечни заверяет, что положение в республике в целом нормализовано, на юге идут упорные бои; реальное влияние сепаратистов в республике нельзя недооценивать. Ну а любой масштабный теракт на территории России приведет просто-напросто к поражению Президента на выборах… или к отмене самих выборов».
Советник вынимает сигарету, подходит к окну, смотрит на кремлевские звезды.
Силуэты башен размыты в жарком колеблющемся мареве, кажется — небольшое дуновение ветерка, и они пропадут. Словно мираж…
— Ну и жара! — Лека тяжело вздыхает, приподнимается с табуретки. — И воды, конечно, нет! — Девушка беспомощно смотрит на кран, из которого раздается лишь шипение. — Вот, блин!
— Слава Богу, не в Америке живем…
— Да уж конечно…
— Не иначе как диверсия. Перед президентскими. Ты в далеких палестинах подзабыла, а у нас во всем всегда виноват Главный. Особенно — в невыплате зарплат, перебоях с подачей воды, света и обязательно — в засорении канализации.
— Тогда у нас вся страна — диверсанты!
— Ага. А также — шпионы и реставраторы капитализма.
— Вообще-то во рту сохнет. — Лека тяжело вздохнула.
— Много выпила накануне?
— Да нет… Ты знаешь, у меня во рту сохнет, когда опасность… Тревожно что-то…
— А кому сейчас спокойно? Год такой. Високосный. «Весна опасна и несносна, как високосный у виска, как взгляд расчетливо-раскосый, как бесприютная тоска…» — процитировал я пришедшую на память стихотворную строфу.
— Это ты к чему?
— Жизнь — коротка, искусство — вечно.
— Чтобы прожить даже короткую, нужно сначала выжить.
— Кто бы спорил. Что ты делала в Штатах? Разумеется, помимо работы в чуждой нам спецслужбе?
— Училась.
— Чему?
— Чему и все. Как делать деньги.
— Ну и как, успешно?
— Пока не знаю. Ты можешь меня осуждать, конечно, но я даже не рассчитывала когда-нибудь вернуться. Хотя… Тоска меня просто заедала… Игорь Дмитриевич предупредил что опасность слишком серьезна, чтобы можно на нее наплевать…
— И в этом он не соврал. Так в чем ты специализировалась?
— Изучала динамику валютных и фондовых бирж.
— Ну и как там? Динамично?
— В России — три процесса. Первый — массированный вывоз сырья, второй — скупка зарубежными инвесторами контрольных и близких к контрольным пакетов акций российской оборонки, прежде всего предприятий «хай тек»; третий — начавшаяся политика протекционизма по отношению к отечественной промышленности, прежде всего к заводам и комплексам тех же «хай тек», высоких технологий.
— И ты считаешь это достаточным основанием для убийства Президента?
— Большие деньги — всегда достаточное основание для любого убийства. А здесь участвуют не просто большие деньги — громадные… К тому же…
— Да?
— Я не сказала — убить. Я сказала — устранить.
— До выборов?
— А вот это — совсем не обязательно. Скорее — после. Это может быть и нынешний Президент, и его преемник.
— Считаешь, коммунисты победят?..
— Они основной предвыборной идеологией избрали идеологию патриотизма.
По-моему, шансы у них высокие… Ты как считаешь?..
— Лека, не в Америке живем. Власть у нас не передают, а захватывают.
Всегда. К тому же, как завещал Великий Кормчий, побеждает не тот, за кого голосуют, а тот, кто подсчитывает голоса…
— Ты думаешь, будут фальсификации?
— Ни в одной структуре исполнительной власти нет человека, который бы не был членом КПСС. Другое дело — бюрократы подстроятся под того, кто сильнее. А большинство — станет выжидать.
— Так чем кончится?
— Я думаю, Дед просто не отдаст власть. Ни при каких условиях.
— А ты сам за кого, Олег?..
— За кого я? За людей… И еще — я не хочу, чтобы «научному патриотизму» меня обучал какой-нибудь инструктор бюро горкома и зачеты принимал. Родину и партию я никогда и не путал. Боюсь, теорию не сдам.
— А практику?
— Практику мне уже проставили. Автоматом Калашникова.
— Слушай, Олег…
— Погоди… Мне нужно подумать. Итак, что мы имеем на сегодняшний день?
Предвыборный спринт. И как забег, и как игру с весьма высокими ставками. Два основных фаворита: Президент и претендент-коммунист. Причем каждый держит себя так, будто «игра уже сделана». Осталось завершить формальности.
Имеет место быть шоу-массовка с участием ТВ под названием «Выборы». С заглавной буквы. Как раньше — массовка под названием: «Капитализм — это приватизация плюс ваучеризация всей страны!» Хлеб есть, зрелищ — в избытке!
«Эврика! Царские шмотки! Одевайся — царем будешь!» «Ой, не похож, ой, халтура…
У того, понимаешь, лицо умнее…»
Правила игры соблюдаются — никто ни у кого не спрашивает: «Откуда деньги?!»
Газетные слушонки о двух тысячах тонн золота, куда-то заныканных при последнем Генсеке, даже тиражей не приподняли. «Советская Россия» с «Правдой» делают вид, что издаются на деньги подписчиков и пожертвования пенсионеров.
Власть делает вид, что им верит.
Одна из «загадок русской души»: если сказать, что мэр какого-нибудь города живет на зарплату, избиратель покрутит пальцем у виска и проголосует за другого.
Карьера такого градоначальника будет закончена — дураков в народе любят, как и юродивых, но не при власти и только по праздникам.
Дальше. Все уверены, что Премьер — один из самых богатых людей не только России, но и мира. И кивают «Газпром». Ну а Президент?
Притом что состояние здоровья Президента обсуждают охотно (пьет или мимо льет?), вопрос о его состоянии — в смысле капитале — не ставится вовсе. Нигде. В России никогда никого не волновали доходы «царской семьи» — будь то Романовы, Брежневы или близкие к ним. Причина проста: российская привычка отождествлять понятия «государь» и «государство».