Игра теней
Шрифт:
— Ты сам сделал эту птичку? Она очень красивая, — улыбнулась Киннитан и тут же добавила, слегка нахмурив брови: — И все же тебе не стоило заниматься резьбой прямо здесь, на кровати. Сегодня нам придется спать на стружках, а это не слишком приятно.
Голубь взглянул на девушку с такой обидой, что она поспешно нагнулась, взяла в руки деревянного голубя и стала его рассматривать. Перевернув птичку, Киннитан увидела, что Голубь вырезал ее имя, правда, с ошибками: внизу красовалась надпись «Кинатан», сделанная ксисскими буквами. Ее охватил приступ жгучей нежности к мальчику. Впрочем, к этому
— Очень, очень красивая птичка, — тихо повторила Киннитан. — Но ты должен помнить, что мое имя — Нира. То, другое, лучше выбросить из головы. А тебя зовут Нонем.
На этот раз во взгляде мальчика мелькнула не столько обида, сколько сожаление по поводу собственного промаха.
— Не переживай, — прошептала Киннитан, обнимая его. — Сейчас мы все исправим. Дай-ка мне нож.
Она поцеловала его в макушку, ощутив едва уловимый запах мальчишеских волос, и огляделась по сторонам. Несколько женщин внимательно наблюдали за ней. Киннитан показала им подарок Голубя, затем взяла птичку и направилась в уборную, расположенную в дальнем конце комнаты. Там она устроилась в одной из маленьких кабинок, чрезвычайно напоминавших лошадиные стойла — каковыми они, без сомнений, и были прежде. Убедившись, что ее никто не видит, Киннитан торопливо соскребла ножом корявые детские буквы с деревянной фигурки.
На обратном пути она остановилась, чтобы одолжить у одной из прачек зеркальце. За него Киннитан дала круглый комок мыла, который слепила из крошечных обмылков, остававшихся в прачечной. Зеркальце размером с ладонь было вставлено в покрытую многочисленными зазубринами рамку из черепашьего панциря.
— Не забудь вернуть его сегодня же, — предупредила владелица зеркала.
Киннитан кивнула.
— Мне нужно… для моих волос, — пробормотала она на своем ломаном иеросольском. — Скоро верну.
Подойдя к кровати, она увидела, что Голубь старательно очистил постель от стружек. Киннитан поставила деревянную птичку на пустой бочонок, служивший ей и ее соседке ночным столиком. У этой соседки она одолжила расческу — женщина оказалась настолько щедра, что ничего не попросила взамен.
Устроив зеркало на коленях, Киннитан принялась изучать собственное отражение. К своему великому огорчению, она обнаружила, что ее непослушные волосы вновь выбились из-под платка и приметная рыжая прядь открыта для всеобщего обозрения. Подумать только, в таком виде она разгуливала по крепости, где ее мог увидеть всякий! Киннитан оставалось лишь пожалеть, что в ее распоряжении больше нет красок и притираний, излюбленных обитательницами гарема. Для того чтобы скрыть злополучную прядь, она пользовалась сажей, но во влажном горячем воздухе прачечной сажа недолго держалась на волосах. Самые старшие из прачек коротко стригли свои волосы. Быть может, решила Киннитан, никто не сочтет слишком странным, если она последует их примеру.
— Ты ведь Нира? — раздался за ее спиной скрипучий голос.
Киннитан вздрогнула, поспешно спрятала волосы под платок и обернулась. В проходе между кроватями стояла пожилая женщина — та самая прачка с обожженным лицом и гнилыми зубами, что сегодня спасла Киннитан от назойливых расспросов.
— Да, меня зовут Нира, — с замиранием сердца ответила девушка.
— А я Лоза. Я сразу тебя узнала, как только увидела здесь. Это кто, твой младший братишка?
Голубь взглянул на женщину с опаской — жизнь научила его не доверять незнакомым людям.
— Да. Его зовут Нонем.
— Славный мальчуган. Мне не хотелось тебя беспокоить, детка, но дело в том…
Она не договорила, потому что в комнату вошла Язи в сопровождении юной девушки в красивом голубом платье. Такие наряды попадали в руки прачкам чрезвычайно редко, лишь тогда, когда их призывали знатные дамы из верхних покоев. Женщины изумленно уставились на необычную посетительницу.
— Нира, я только что… — затараторила Язи и тут же осеклась, заметив пожилую женщину. — Лоза! Что ты здесь делаешь?
Женщина улыбнулась и тут же поджала губы, чтобы скрыть потемневшие пеньки зубов.
— О, я не смогла выйти из ворот, чтобы попасть домой! — пояснила она. — Там полно солдат и такая кутерьма, что и не подступиться. Телеги, волы, люди, все смешалось. Говорят, прибыли наемники из Сессиана, которых вызвал лорд-протектор. Вот я и решила, что сегодня мне лучше переночевать здесь.
— Что ж, поговори с надзирательницей, — сказала Язи. — Думаю, она не будет возражать.
В обычное время Язи обрушила бы на пожилую прачку град вопросов, желая узнать все подробности «кутерьмы» у ворот, но сейчас ей было не до того.
— Нира, кое-кто хочет с тобой поговорить, — сообщила она.
Киннитан почувствовала, что голова у нее закружилась. В полном недоумении она повернулась к юной девушке в шелковом голубом платье и бархатной накидке. Взоры всех обитательниц барака по-прежнему были устремлены на это дивное видение.
— Да? — выдохнула Киннитан.
— Я должна отвести вас к моей хозяйке, — сообщила девушка. — Вас ведь зовут… Нира?
Растерянность, охватившая Киннитан, моментально сменилась паникой, и она прилагала отчаянные усилия, чтобы держать себя в руках.
— Кто… кто твоя хозяйка? — пролепетала она, с трудом подбирая иеросольские слова.
— Она сама сообщит вам об этом, — сказала девушка. — Прошу вас, идемте со мной.
На лице ее застыло непроницаемое выражение, однако чувствовалось, что она волнуется, выполняя столь ответственное поручение.
— Жаль, что тебе придется уйти, Нира, — вздохнула Лоза. — Мне так хотелось с тобой поболтать.
— Лучше не упрямься, иди с ней, — посоветовала подруге Язи. — Вдруг какой-нибудь прекрасный принц положил на тебя глаз, пока мы плутали поэтому громадному дому. Может, мне стоит пойти вместе с тобой? Ведь ты так плохо говоришь по-здешнему, что не поймешь, когда он сделает тебе предложение!
— Помолчи, Язи, — с досадой перебила Киннитан.
Больше всего на свете ей хотелось, чтобы дивное видение исчезло. Но, увы, девушка в голубом платье по-прежнему стояла в проходе, под обстрелом любопытных взглядов.