Игра теней
Шрифт:
Поглаживая еще плоский живот, Марина сказала себе, что сейчас будет более благоразумной. Она не должна относиться так безответственно к своему положению. Теперь ее не нужно было уговаривать, убеждать. Она сохранит и родит здорового, прекрасного ребенка, даже если весь мир будет против. Под этим предполагаемым противником Марина подразумевала сейчас свою любимую Лидочку.
Сима сидела перед экраном компьютера, не в состоянии воспринимать какую-либо информацию. Наверное, на фоне всеобщей, монотонной, но непрерывной работы окружающих ее долгое пассивное созерцание экрана слишком бросалось в глаза. Соседка справа пристально наблюдала за ней, а поймав ответный взгляд Симы, вопросительно подняла брови. Сима выдавила из себя улыбку и сделала жест, означающий,
Сима облегченно вздохнула. В лаборатории Мельбурнского университета, куда Пырьевы смогли устроиться, обстановка коренным образом отличалась от атмосферы, царившей на кафедре в ***торском университете. Это был совершенно иной подход, иной способ общения, другой язык, наконец. В нем не было ничего личного, предполагающего задушевные разговоры, сближение. Все держались обособленно, замкнуто, и в этот мир поначалу было очень трудно вписаться. Как ни странно, Олег преодолел барьер абсолютной новизны быстрее, но Сима всегда умела учиться. На этот раз пришлось учиться новым отношениям, которые не должны были выбивать ее из колеи.
Она вообще переоценила свои возможности и теперь четко понимала, что Олег адаптировался к переменам гораздо легче, чем она. Сима собиралась помогать ему вживаться в новую обстановку, подтягивать до своего высокого уровня, а оказалось, что Пырьев совершенно не нуждается в этом. Более того, сейчас он помогает ей перейти на другую ступень. Он поддерживает ее и словом и делом, постоянно отвлекая от мыслей о том, что она чувствует себя здесь не в своей тарелке. Какая ирония — он говорит ей, что у нее все получится! Сима с негодованием отодвинула от себя большую стопку бумаги — сегодня предстояло выполнить приличный объем работ, но она никак не могла настроиться на деловой лад.
Сима понимала, что пока не поймет причины своего внутреннего разлада, дальше дело не пойдет. С присущей ей тщательностью она принялась анализировать себя любимую. При этом она не забывала пощелкивать клавиатурой и создавать видимость занятости. Так она освободится от назойливого внимания со стороны. Ей не нужны нарекания начальства за бездействие — здесь за этим внимательно следят. Она просматривала текст на дисплее, не вдумываясь в его содержание. И в какой-то момент ее осенило. Она поняла, что ее вывело из состояния неустойчивого равновесия: вчера Олег сказал, что руководитель предлагает ему заниматься наукой серьезно. Тем, что называется работой над получением научной степени. Это означало, что Пырьев закрепился на своем месте гораздо прочнее, чем она предполагала, и это абсолютно ее не радовало. Сима откинулась на спинку стула. Она была в недоумении — пережить успех собственного мужа оказалось непростой задачей. Мысль об успехе Олега не давала ей покоя и мешала сосредоточенно и плодотворно работать. Мало того что ему удалось устроиться точно по специальности, а ей еще предстоит пройти курсы переквалификации, так он еще рвется вперед, как норовистый конь. У него даже лицо изменилось — куда-то подевался робкий, бегающий взгляд. Пырьев словно вырос за эти месяцы. Нет, это было невыносимо. Пальцы Симы снова забегали по клавиатуре. Она автоматически считывала информацию, прилагая все усилия к тому, чтобы выполнить поставленную перед ней задачу вовремя. Здесь не любили проволочек и первая оплошность могла стать последней. Сима взяла себя в руки и, отрешившись от навязчивой мысли о собственной не совсем удачно начинающейся карьере, к концу дня сделала все, как нужно.
Когда она вышла из здания, неподалеку в недавно купленной «мазде» ее ожидал Олег. Он работал в том же университете, только в другой лаборатории, в противоположном крыле. Симе нравилось, что Олег всегда ждет ее. Она даже специально медленно собиралась после окончания рабочего дня, чтобы выйти и увидеть, как Пырьев нетерпеливо поглядывает на часы, всякий раз поворачивая голову, когда кто-то показывается в дверях.
— Привет, Сим! — улыбнулся он, открывая перед ней дверцу. Она ответила ему усталой улыбкой и медленно опустилась на переднее сиденье. Олег занял место водителя: хотя в ***торске они оба получили права на вождение, Олег чувствовал себя за рулем более уверенно. Сима вообще не хотела заниматься этим, но Пырьев настоял.
— Машина — это не для меня, — пыталась объяснить Сима. — Я по сути своей черепаха.
— Перестань, Симон, — Олег всегда так обращался к ней, когда хотел подчеркнуть, что она не права. — Ты просто трусишь, а значит, обязана преодолеть свой страх.
Она преодолела, но садилась за руль недавно приобретенного автомобиля редко. Она вообще была удивлена тем, что им было дешевле добираться до работы на машине, чем общественным транспортом. Университет находился за городом, и участок скоростного шоссе, по которому приходилось ехать, приводил Пырьева в восторг. Он, как типичный русский, обожал скорость, а Сима в это время поправляла украдкой ремни безопасности и укоризненно поглядывала на абсолютно спокойного мужа.
— Что у нас с лицом? — поинтересовался Олег. Он всегда мог безошибочно определить настроение Симы по тем складочкам, которые появлялись на ее лице. Сегодня между ее бровями залегла суровая, глубокая морщина.
— Не знаю, — солгала Сима. — Что-то угрюмость и апатия навалились.
— Не пойдет. Давай разбираться, — успевая поглядывать и на нее, и на дорогу, заметил Олег.
— Не получится, — как-то зло ответила Сима.
— Я понял, моя любимая жена тоскует по родительскому дому, подругам и всему тому, что называется емким словом «прошлое». Признавайся, я прав?
— Не знаю, — буркнула Сима и отвернулась к окну.
— Нет, я так не играю.
— Не строй из себя Карлсона, пожалуйста!
— Хорошо, скажу по-другому: мы так не договаривались. Мы хотели устроить сегодня праздничный ужин — пять месяцев со дня приезда.
— У меня не праздничное настроение, ты же видишь.
— Вижу и пытаюсь с этим бороться. Малыш, перестань, прошу тебя. Если мы начнем позволять настроению управлять нами, это добром не закончится, — уже серьезно сказал Пырьев. — Мы должны зажать свое нытье в кулак.
— Прямо как на приеме у психоаналитика, — усмехнулась Сима и повернулась к Олегу. — Никогда не думала, что ты будешь меня успокаивать.
— Это тебя и раздражает? — предположил Олег, не зная, что попал в десятку. — Но ведь это глупо, Сима.
— Да? — она поджала губы. — Не знала, что ты у меня такой умный, рассудительный, такой правильный и перспективный!
Пырьев решил не обижаться, хотя Сима явно шла на обострение отношений. Он достал из кармана пачку сигарет, ловким движением вытряхнул одну и зажал губами. Потом включил прикуриватель и стал ждать, пока он выстрелит глухим щелчком, готовый служить своему хозяину. Вскоре по салону распространился запах сигаретного дыма. Сима втягивала его носом, борясь с нарастающим желанием закурить, но она решила бороться с этой привычкой и теперь еще больше разозлилась на Олега.
— Ты не мог потерпеть полчаса, а потом курить сколько влезет? — язвительным тоном поинтересовалась она.
— Не мог, — ответил Олег, чувствуя, что его радужное настроение улетучивается и приобретает серые тона.
Оставшуюся дорогу они проехали в молчании. Дома Сима сразу отправилась в ванную. Олег понял, что она минимум час будет принимать душ, потом натирать тело кремами, которых успела накупить великое множество. «Пусть смоет с себя негатив», — подумал Олег, включил кондиционер, переоделся и направился на кухню — несмотря на жару, он хотел есть. Достижения цивилизации в двухкомнатной квартире, которую они снимали, были налицо: кухня оборудована микроволновой печью, комбайном с соковыжималкой, кофеваркой и всякими мелочами, делающими пребывание здесь наслаждением. По крайней мере так говорила Сима, да и Пырьев изредка ощущал это на себе. Он не любил стоять у плиты, но отбивные и кофе у него получались неплохо.