Игра теней
Шрифт:
— Мы знакомы давно, — касаясь кончиком пальца крыльев его носа, контуров губ, не спеша начала она. — Нас связывают неповторимые мгновения страсти. Это прекрасно, и я благодарна тебе за все, но, знаешь, Артем, последнее время мне хочется чего-то еще.
— Чего же?
— Я не о ласках, не о близости, в которой ты давно превзошел всех мужчин, которых я знала. Ну, не отводи глаз, — Дина нежно поцеловала его и виновато улыбнулась. — К чему ханжество? Я намного старше, и к моменту нашей встречи в моей жизни произошло слишком много событий, знакомств, романов. Но с тех пор, как мы вместе, я
— Слова об измене, когда их произносит замужняя женщина своему любовнику, звучат странно и неуместно, ты не находишь? — Тропинин заерзал, слегка ослабляя крепкие объятия Дины. — К чему все это?
— Муж — это осознанная необходимость, часть бытия, от которого всегда можно отказаться. Важно понять целесообразность отказа, — в голосе женщины зазвучали металлические нотки. — Ты хочешь предложить что-то конкретное?
— Я никогда не собирался разрушать семью, — Артем потянулся за сигаретами. Дина сквозь пальцы смотрела на то, что он позволял себе курить в постели, хотя сама не курила и явно не была в восторге оттого, что ее спальня время от времени напоминала курительную комнату. Тропинину она позволяла все, потому что рядом с ним забывала о своих сорока восьми не совсем счастливых годах. Потому что Артем был для нее гораздо больше, чем просто любовник. Он был ее советчиком, другом, помощником, чего она никак не могла дождаться от мужа и повзрослевшего сына.
— Я знаю. Мы ведь сразу договорились, что наши встречи — не повод к революции в личной жизни, — Дина легла на спину, глядя в потолок. Ее длинные светлые волосы рассыпались по темно-синему шелку простыни — после любовных игр на полу оказались подушки, одеяло. Только простынь, измятая и прохладная, все еще занимала положенное место. Дина с удовольствием провела ладонью по ней — прикосновение к шелку всегда действовало на нее возбуждающе. Словно для контраста она нашла руку Артема и сильно сжала его сухие, горячие пальцы. — Я не о том, что нам нужно срочно бежать в загс.
Дина засмеялась, не заметив, как Тропинин удивленно покосился на нее и приготовился слушать.
— Так вот, Артем Тарасович, я хочу убрать из наших отношений то, что называют конспиративностью. Мне не нужно прятать свои чувства. В конце концов, всем известно, что ты — юрист моей фирмы. Так что есть официальный повод для выхода в свет. Я хочу, чтобы на серьезных деловых встречах, званых вечерах сопровождал меня ты, а не мой Золотарев, — Тропинин молчал, и Дина продолжила: — Наш с ним брак давно перешел в стадию, когда мы перестали ревновать друг друга. Взрослый сын живет своей жизнью, а нас связывают исключительно деловые отношения и определенные обязательства, которые мы стараемся выполнять. Это своеобразный договор о ненападении, понимаешь?
— С трудом.
— Ну и слава богу, — Дина выпустила пальцы Артема и повернула к нему голову. Несколько мгновений она наблюдала за тем, как он курит. Он делал это изящно, с оттенком сексуальности, которую опытная женщина всегда чувствует, и Дине казалось, что она завидует этой чертовой сигарете, зажатой в его тонких пальцах. Она сама иногда ощущала, что сгорает дотла от прикосновений этого мужчины. Залюбовавшись Тропининым, Дина все же не потеряла нить разговора. — Но ведь ты понимаешь, что я нахожусь на той ступени служебной иерархии, когда голос общественного мнения всегда звучит в унисон всему, что я себе позволяю. А когда ему что-то не нравится, он просто умолкает. Просто и справедливо. Я не один десяток лет шла к этому и сейчас имею право на то, чтобы жить так, как хочу.
— А я? — Артем потушил сигарету и повернулся к Дине. Она смотрела прямо ему в глаза, сдерживая улыбку.
— Ты тоже на верном пути к полному соответствию своему «я». Еще немного — и ты станешь не менее влиятельным лицом ***торска. Мы — прекрасная пара. На нас будут смотреть с завистью и сжимать зубы от бессильной злобы! — ее лицо раскраснелось, карие глаза вспыхнули недобрым огнем.
— Зачем тебе это? Разве так уж хорошо притягивать к себе взгляды недоброжелателей, дразнить гусей? По-моему, это мелко и на тебя не похоже.
— Ладно, скажи прямо — не хочу, не буду, а о моей нравственности и безопасности предоставь заботиться тем, кому положено.
— Я не говорил, что не хочу. Просто всегда трезво оцениваю ситуацию.
— Боже мой, в твоей голове только статьи кодекса. Иногда мне кажется, что ты машина, с невероятной скоростью просчитывающая каждый свой шаг. Ты никогда не сделаешь ошибки, потому что всегда знаешь, к чему приведет самый незначительный твой поступок.
— Дина, ты говоришь о роботе, а я обычный человек, — улыбнулся Артем. — Я мужчина, и, кажется, имел случай неоднократно доказать тебе это.
— Знаешь, я смотрю на тебя и гоню мысль о том, что и со мной ты потому, что так нужно. Потому что ты точно знаешь, что сейчас ты должен быть здесь, но тебе также отлично известно и то, где ты будешь завтра. И я не уверена, что останусь одной из главных декораций, — пристально глядя в его зеленые глаза, грустно произнесла Дина. — Скажи, что я не права.
— Это напоминает семейную сцену.
— Ты-то откуда знаешь, что это такое?!
— Я не сирота. Пример родителей, если хочешь.
— Это не то.
— Послушай, я буду с тобой на всех вечеринках, на всех деловых встречах, на которые ты решишь необходимым пригласить меня, — перестав улыбаться, ответил Артем. — Может быть, действительно пора перестать скрываться. Кстати, даже до моей мамы дошло, что я с кем-то встречаюсь. Думаю, она знает больше, чем пыталась показать.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что все тайное рано или поздно становится явным.
— Да-а, — протяжно произнесла Дина. — Думаю, твои родители не обрадовались бы, если бы узнали, что их сын проводит время со старухой.
— Они у меня очень демократичные и согласятся с любым моим выбором. И вообще, не напрашивайся на комплимент. Многие в двадцать лет не смогут похвастать тем, что есть у тебя.
— Надеюсь, ты имеешь в виду не деньги.
— Разумеется, — Артем поджал губы, готовые растянуться в улыбке. — Перестань, Дина, ты ведь знаешь, что меня интересуешь ты, именно ты. Мне с тобой хорошо, спокойно и легко.
— Конечно, я ведь ни на что не претендую. Я рядом ровно столько, сколько ты мне отмерил. Слава богу, у меня хватит ума вовремя уйти, так что двадцатилетним нечего переживать.