Игра теней
Шрифт:
— Так ты рада за него или нет, не пойму, — поинтересовалась Даша.
— Рада, — коротко ответила Сима.
— Молодцы вы все-таки, — вздохнула Даша. — Отчаянные. Я не такая, меня с места не сдвинешь.
— Это только кажется. Просто ты еще не созрела.
— Ладно, не агитируй, а то приеду — будешь тогда жалеть.
— Глупая ты, Черкасова! — по привычке сказала Сима и сразу поправилась: — Дубровина, простите.
— Прощаю, может быть, ты недалека от истины.
— Ты что?
— Так, мысли вслух, — вздохнула Даша и вдруг спохватилась: — Хватит нам болтать, не ближний свет. Спасибо, дорогая. Рада была услышать твой голос. Ну а если приедешь, вообще чудо!
— Жди чуда. Чувствую, что вы меня удивите по полной программе.
— Мы уж постараемся.
— Обещаю в долгу не остаться. Передавай всем привет, Дашуня.
— Обязательно.
— Хорошо. Тогда до встречи.
В трубке давно звучали гудки, а Даша все сидела и вспоминала звонкий голос Симы. Показалось, что она совсем недалеко. Стоит только набрать номер телефона, и она примчится, как всегда полная энергии, новых идей, иронии. Но все это оставалось фантазией, желанной, близкой, но лишь фантазией. Даша наконец положила трубку и подошла к окну. Она снова почувствовала себя неуютно. Это гнетущее состояние овладело ею настолько быстро, что она прижала руку к груди и закрыла глаза.
Она не захотела больше смотреть на белые бескрайние просторы, ряд высоких пирамидальных тополей, разделяющих владения, как будто это они были виновны в резкой перемене настроения. Даша ощутила горячую волну, прокатившуюся по лицу и медленно спускавшуюся вниз. Запекло в груди, сердце сжалось. Даша покачнулась и, не открывая глаз, оперлась лбом о холодное стекло. И в этот момент она отчетливо увидела Марину, Симу и себя, сидящих за столиком пиццерии, где они так любили проводить время после занятий в университете. Вокруг царит суета, гул разноголосья молодых, энергичных бесед. Кто-то заразительно смеется, и другим хочется сделать то же самое, даже без повода, просто так. Даша почувствовала вкус табака — тех длинных коричневых сигарет с ментолом, которыми она позволяла себе изредка баловаться. Вдруг на пороге пиццерии показался Незванов. Марина сразу заметила его и, извинившись, поспешила навстречу. Она не вернулась за столик, показав знаками, что они с Сергеем уходят. Они остались вдвоем. Даша с грустью проводила подругу взглядом, а когда собралась стряхнуть пепел в синюю пластмассовую пепельницу, то увидела, что на дне ее лежат два обручальных кольца. Тонкие золотые, какие были у нее самой и Симы. Все было так реально, даже глаза защипало от густого дыма. И в этот момент Даша открыла глаза, почувствовав, как слезы бегут по щекам. Холодное стекло словно выжигало лоб. Быстро отпрянув, Даша вытерла мокрые щеки. Что это было?
Медленно выйдя из кухни, Даша поднялась по ступенькам в спальню. Она вошла и села на краешек широкой кровати. Тревога нарастала, и нужно было разобраться в ее причине. Видение не хотело окончательно покидать сознание Дубровиной. И хотя она смотрела на себя в большое зеркало, висевшее напротив, она отчетливо видела сзади улыбающееся лицо Марины, озабоченное — Симы. Даша не любила, когда с ней происходило что-то подобное. Это случалось нечасто, если говорить точнее — третий раз, но всегда приносило боль. Первый раз, когда Даша была еще маленькой девочкой. Тогда в какой-то момент она точно поняла, что отец бросит их. Вскоре так и произошло. Второй — страшное видение-сон осенью в колхозе. Это было самое тяжелое воспоминание, потому что именно события того сентября перевернули судьбу Даши: изнасилование, незамедлительная свадьба с Дубровиным, который словно хотел доказать себе, что для него ничего не изменилось.
Даша закрыла лицо руками. Теперь она была уверена, что это было очередное знамение — что-то не очень хорошее должно произойти с ней в жизни. Но разобраться в неожиданном видении ей не составило труда. Кажется, речь идет о том, что два обручальных кольца лежат ненужным грузом. Два, а значит, из их троицы двоим придется начинать все сначала. Получается, что ей и Симе, а Марина все-таки сможет удержать свое счастье. А может быть, другой вариант: именно Марина лишится всего, что было для нее так жизненно важно. Даша запуталась, точно будучи уверенной лишь в том, что высшие силы снова предупреждают ее о предстоящих переменах. Расшифровывать послание всегда непросто. А пока Даша решила, что ей больше нравится развитие событий, связанное с Мариной и ее счастьем. Пусть у нее все будет в порядке. Симка сильнее, крепче духом. Если с ней и произойдут революционные перемены, она сама их вызвала, и они нужны ей. Если ее саму ожидает неожиданная развязка в отношениях с Дубровиным, она тоже найдет в себе силы выдержать критический период достойно. А вот Маришке сейчас невероятно тяжело. Она перестала быть той Мариной, которую знала Даша. Ее словно подменили. Уход Сергея лишил ее стержня, который помогал ей быть жизнерадостной, полной надежд, планов. Она не могла быть другой, и состояние апатии, в которое Марина погрузилась в последнее время, постепенно разрушало ее. Даша слишком хорошо знала ее, чтобы не понимать — Марина у края. Каждый день для нее — испытание. Но она не из тех, кто сделает последний шаг, ведущий в пропасть. Она просто будет медленно умирать.
Разволновавшись, Даша решила позвонить Незвановой, хотя они уже сегодня говорили. Утренний звонок Даши застал Марину за чашкой кофе. Подруга вежливо отказалась от их приглашения встретить вместе Новый год. По сути, Даша была уверена, что Марина не согласится, но не думала, что она станет так явно лгать. Поверить в то, что она решила провести вечер в компании Лидии Павловны и Степана Сергеевича, было трудно. Но если ей больше нравится перспектива молчаливого одиночества даже в такой день, значит, так нужно.
— Мариша, привет еще раз, — Даша дозвонилась с первого раза.
— Привет, — безжизненный голос убедил Дубровину в правильности своих догадок.
— Ты так отвечаешь, что я жду следующей фразы — «чем обязана», — попыталась шутить Даша.
— Не дождешься.
— Ладно, я вот почему звоню. Знаешь, Машка, я сегодня точно поняла, что у тебя все будет хорошо. Все, абсолютно. И с Сергеем вы помиритесь обязательно.
— Спасибо. Сеанс психотерапии можно считать оконченным, — прервала подругу Марина. — или это еще одно предновогоднее пожелание?
— Да я серьезно.
— Я понимаю.
— Просто я не могу тебе объяснить всего, но со мной такое бывает. Моменты просветления, предсказания. Как тебе это описать, чтобы ты не подумала, что я рехнулась.
— Как-нибудь, я пойму.
— Короче говоря, у меня несколько раз в жизни были моменты, когда я становилась ясновидящей, понимаешь? Только те, у кого, бесспорно, есть этот дар — чаще находятся в таком необычном состоянии. Это становится их вторым я, понимаешь? — Даша не замечала, что говорит очень быстро, не давая возможности Марине вставить хоть словечко. — Так вот, ко мне пришло озарение! Я точно знаю, что оно касается нас троих. Это важно, это к переменам. И я уверена, что к хорошим, по крайней мере в отношении тебя.
— интересно, — задумчиво произнесла Марина. Потом Даша услышала что-то неопределенное: не то всхлип, не то короткий смех.
— Ты что?
— Ничего. Знаешь, мне как раз нужно, чтобы никаких перемен не было. Я мечтаю, чтобы все стало на свои места. Хочу, чтобы утром я просыпалась и видела рядом еще спящего Незванова. Чтобы я могла поцеловать его в кончик носа и увидеть, как он расплывается в счастливой, сонной улыбке. Хочу, чтобы Лидочка прибегала к нам в кровать, запрыгивала и будила всех радостным смехом, — теперь Даша отчетливо услышала, что Марина плачет. При этом она умудрялась говорить. Только получалось у нее это словно в замедленном темпе. — Я была так уверена в завтрашнем дне! За это и наказана. Никогда нельзя быть уверенной в том, что все всегда будет хорошо, а у меня с Сергеем так было. Он изменил меня, мой мир. С его приходом в мою жизнь каждая мелочь обрела новый смысл. Такие мелочи и есть счастье. Когда все это имеешь каждый день, может случиться так, что перестаешь видеть в этом чудо. И совершенно напрасно. Вереница маленьких радостей, делающих нас счастливыми. А теперь я снова одна. Одна при живых родителях, любимом муже, обожаемой дочке. Одно звено цепочки потеряно, и она разрывается, а ты пытаешься меня убедить, что все поправится. Видение, озарение. Неужели ты действительно придаешь этому значение?
— Придаю, — упрямо настаивала Даша.
— Я оценила твое желание помочь, — расплакалась Марина. — Считай, что теперь я снова способна ждать чуда. Его ведь нужно ждать, иначе оно пройдет мимо.
Даша не знала, что ей ответить. Она хотела снова сказать, что именно это и имела в виду. Только слезы Маринки совершенно лишили уверенности, переполнявшей ее несколько минут назад.
— Машка, все правильно. Ты так здорово все сказала, что мне и добавить нечего, да и стоит ли? — грустно произнесла Даша. — Может, лишь одно — порой мы сами создаем проблемы и возводим их в ранг неразрешимых. Это я не только нас с тобой имею в виду, но и мужиков наших. У них, видишь ли, своя философия. Шилософия ума, а у нас — сердца. Вечное противоречие.