Игра в большинстве
Шрифт:
– Это не было реалистичным, – заверил он ее шепотом. – Все делалось для публики. Реальность здесь и сейчас: ты и я, и так будет всегда.
– А что насчет той, другой женщины?
Он крепче обнял ее за талию. Завитки ее пушистых волос щекотали ему подбородок, и он чувствовал запах ее шампуня и свежий чистый аромат ее кожи, который он так любил: сочетание мыла и легких духов.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Маршалл, размышляя, что ей сказать.
Неожиданно он почувствовал, что очень многое поставлено на карту.
– Скажи правду. Не лги мне. Я знаю, что ты спал
Она обернулась и посмотрела ему в глаза, и взгляд ее не дрогнул.
Он колебался какое-то время, затем решил сказать правду, по крайней мере частично. Ей незачем знать о фотографиях или о том, сколько длились их отношения. Он не хотел расстраивать ее еще больше, и это в его глазах оправдывало некоторое отступление от правды. И так это выходило за рамки того, что он мог сказать Лиз, но и обстоятельства были другими. Эшли знала о нем то, о чем не догадывалась Лиз: он способен на измену и не всегда говорит правду.
– Это был всего лишь секс, отношения на одну ночь, и к тому же в пьяном состоянии. Случилось все два года назад, когда мы с тобой ссорились и я был очень расстроен. С тех пор я ее не видел.
Два года назад у них был момент, когда Эшли грозила расстаться с ним, если не разведется. Потом у Линдсей случился какой-то кризис, после заболела Лиз, к счастью, не так серьезно, как они опасались, затем близнецы пошли в школу, и Эшли успокоилась. До сегодняшнего дня. Но Маршалл счел, что если ей об этом напомнить, его слова прозвучат убедительнее.
– Откуда мне знать, что сейчас ты говоришь правду? – спросила она подозрительно, хотя и припомнила то время, и ей показалось вполне возможным, что он тогда поддался минутной слабости.
– Ты не можешь этого знать, – откровенно признал он. – Но ты знаешь, что я люблю тебя. Поэтому я здесь.
– Да, – сказала она, и слезы вновь покатились по ее щекам. – Но и Лиз ты любишь тоже. Я это видела.
Она зарыдала, уткнувшись лицом ему в грудь. Она так сильно любила его и теперь боялась, что, вопреки ее надеждам, они никогда не будут вместе. Он женат, эта женщина реально существует и, Эшли это видела, тоже его любит.
– Я уважаю Лиз, – ответил Маршалл, прижимая к себе Эшли. – Нас многое объединяет – почти тридцать лет совместной жизни и трое детей.
– Наши отношения длятся уже восемь лет, и у нас двое детей. Это тоже кое-что значит, – возразила Эшли и тут же почувствовала себя жалкой из-за вырвавшихся у нее слов.
Он приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал ее.
– Нас с тобой объединяет нечто гораздо большее. Нечто особенное, Эш, чего я больше ни с кем не испытывал.
Это не остановило его, когда он связался с Меган Виллерз, подумала Эшли, но по крайней мере он был с ней честен – во всяком случае, она в это верила.
– Когда-нибудь мы будем вместе. Я только жду, пока Линдсей окончит школу и уедет из дома. Тогда наступит наша очередь.
Но теперь она сомневалась в том, что такой день настанет. И отпустит ли его Лиз? Она так преданно стояла рядом с ним на пресс-конференции. Было очевидно, что ей их брак все еще казался очень прочным, Маршалла она считала своим мужчиной. Но он принадлежал и Эшли тоже.
Эшли ничего ему не ответила. Тогда он снова поцеловал ее, и не успела она опомниться, как он уже так сильно сжимал ее в своих объятиях, что она едва могла дышать, и они оба были без одежды и никак не могли насытиться друг другом. Все происходило так, как и всегда, только на этот раз они не добрались до спальни, а занимались любовью на маленьком старом диванчике в ее студии. А когда это происходило, она забывала обо всем, чего боялась в их отношениях, обо всех случаях, когда он разочаровывал ее, – забывала в его объятиях, но потом, когда они лежали рядом, все страхи возвращались. Теперь уже образ его жены стоял у нее перед глазами, и ее не покидало осознание того, что сама она ничего для него не значит. Она просто женщина, с которой он крутит роман в Лос-Анджелесе и спит дважды в неделю, в их жизни ничего настоящего, кроме детей, нет.
После он принял душ и поспешно переоделся, торопясь в офис. У него была назначена встреча за обедом, а он и так отложил все дела, чтобы побыть с Эшли. Ему показалось, что она чувствует себя лучше, но, целуя ее на прощание, он внимательно посмотрел на нее и увидел обеспокоенный взгляд.
– Я люблю тебя. Это все, что действительно важно.
Она кивнула, еще не до конца придя в себя после его признаний и их занятий любовью. Рядом с ним она не могла трезво мыслить, а он снова поцеловал ее.
– Увидимся вечером.
На этой неделе он мог провести в Малибу только одну ночь, так как приехал в Лос-Анджелес на день позже из-за скандала. Эшли хотела бы, чтобы он провел с ними и пятницу, но знала, что не сможет, потому что всегда на выходные отправлялся домой, и теперь это тоже пугало ее. Он уверял, что в субботу утром играет в гольф со своими клиентами, но ей хотелось знать, чем они занимаются с Лиз. Картина, как они держались за руки на пресс-конференции, до сих пор преследовала ее и, возможно, будет преследовать всегда. Эшли приоткрыла завесу над его супружеской жизнью, о которой ничего не знала прежде.
Она услышала, как отъезжает старенький «ягуар», и пошла наверх, чтобы принять душ, а когда спускалась по лестнице, одетая снова в футболку и шорты, появилась Бонни. Съемки нового фильма, на которых она должна была работать, начинались только через две недели.
– Прекрасный Принц приехал? – взглянув на Эшли, спросила Бонни и достала себе из холодильника кока-колу.
– Да, но отправился в офис, – тихо ответила Эшли.
Ей не хотелось пререкаться с подругой, а последние события сложно оправдать, особенно теперь, когда она знала правду: он обманывал ее, пусть даже случившееся и было мимолетным эпизодом.
– Завтра он уезжает.
– Я видела его пресс-конференцию вчера вечером, – сказала Бонни, когда они направились во внутренний дворик.
День выдался жаркий, и устроившиеся в шезлонгах подруги были похожи на подростков.
– Да, я тоже смотрела.
Никто из них не упомянул о жене, стоявшей рядом, но Бонни знала, что Эшли тоже видела, как они держались за руки.
– Похоже, он легко отделался. Должно быть, они отвалили ей солидную сумму, чтобы взяла свои обвинения обратно.