Игра в гестапо
Шрифт:
– Нет-нет, – сказал Курочкин. – Замечательный план. Все как по нотам.
– Согласно контракту, – ввернул свое любимое словечко серебристый.
– Все по инструкции, – не остался в долгу черный господин, пахнущий французским одеколоном. – Обратите внимание: мы отвели на аудиенцию от пятнадцати до двадцати минут, эту вилку мы закрываем ниже. Шеф обычно беседует с исполнителем не больше пятнадцати минут, но с таким мастером, как вы…
Слово «аудиенция» прояснилось, зато выплыла необходимость встречаться с ШЕФОМ. «Беседовать он, видите ли, любит, – с внезапным
Впрочем, он постарался сохранить на лице лучезарное выражение.
– Порядок, – проговорил он. – Так что у нас теперь по плану? Завтрак?
Желудок откликнулся на это слово голодным бурчанием.
– Точно так, – подтвердил серебристый и почему-то сразу засобирался. – Ну, теперь мы вас покидаем на время.
– На два часа восемнадцать минут, – уточнил пахнущий одеколоном и тоже попятился к двери.
– Может, позавтракаете со мной? – вежливо предложил Дмитрий Олегович.
Предложение Курочкина не обрадовало серебристого и наодеколоненного.
– Вы настаиваете? – неуверенным тоном поинтересовался первый.
– Если вы требуете, мы готовы… – безо всякого энтузиазма пробурчал второй.
Дмитрий Олегович решил, что его помощники просто не голодны, а потому не стал настаивать и тем более – требовать. Узнав об этом, серебристый и любитель одеколона «Ле-Крезо» просветлели и быстро предпочли откланяться.
Как только щелкнул замок, Курочкин сказал в пространство:
– Завтрак!
Он успел забыть, какой из охранных гоблинов отвечает за какой из пунктов распорядка, так что теперь ему оставалось ждать, кто из четырех откликнется.
– Прикажете подавать? – откликнулся самый толстый из охранников с бритой головой, похожей на яйцо. – Прикажете на кухне?
– Да, – ответил Дмитрий Олегович. – Да. Кстати, вы не хотите позавтракать за компанию?
На лицах всех четверых гоблинов тут же отразилась тоска, причем бритоголовый толстяк из всей компании стал выглядеть наиболее жалко. Похоже, сама мысль о еде вызывала у этих гоблинов непонятное уныние. Словно бы Курочкин приглашал своих охранников не поесть, а как минимум сделать себе харакири.
– Мы-ы… мы пото-о-ом… – нестройным хором затянула четверка. – Вы поку-у-шайте, а мы уж…
Дмитрий Олегович пожал плечами и в сопровождении одного только скорбного толстяка отправился на кухню, где, опять едва не споткнувшись на шариках кошачьего корма, сумел без потерь достичь стола. И даже облизнуться в предвкушении.
С последним он несколько поторопился. Гоблин-подавальщик достал из холодильника поднос – и Курочкин мгновенно понял, отчего никто не пожелал разделить с ним трапезу.
Киллер Сорок Восьмой, зарабатывая себе на пропитание отстрелом людей, был вегетарианцем. И, похоже, не простым, а злостным. Фанатичным.
С рационом обычных вегетарианцев Дмитрий Олегович еще способен смириться и даже видел в нем толк. Тем более что супруга Валентина в целях экономии часто вводила мораторий на мясные и даже рыбные блюда, причем сливочное масло у нее попадало в число белых врагов организма
Судя по всему, Сорок Восьмой даже из растительной пищи исключил для себя все мало-мальски приятное на вкус и оставил в рационе ту вегетарианскую еду, которая даже выглядела и пахла на редкость омерзительно.
– По вашему заказу, – пробурчал толстый гоблин, старательно отворачивая голову от подноса.
Сорок Восьмой не заказал к завтраку даже хлеба. Зато на подносе выстроились в ряд четыре глубокие миски и прозрачный кувшинчик с ядовито-зеленой жидкостью. В первой тарелке были навалены какие-то бурые листья, кое-как порубленные. В двух емкостях по соседству высились горки загадочных травяных смесей, а последняя миска, похожая на фотографическую кювету, была наполовину заполнена водой и в ней плавали синие водоросли. Из всего меню Дмитрий Олегович рискнул, задержав дыхание, взять в рот щепотку травы и попробовать прожевать.
Работая в НИИЭФе, Курочкин неоднократно был вынужден испытывать на себе новые лекарства, за неимением подопытных шимпанзе и по причине дороговизны кроликов. Если бы не этот богатый опыт, Дмитрия Олеговича наверняка бы сразу вытошнило – настолько дрянной вкус имела пища Сорок Восьмого. Больше всего это напоминало полынь в горчичном соусе или, по крайней мере, пырей с тысячелистником, обильно политые хинином.
– Во… ды!… – прохрипел Курочкин, чувствуя, что силы его на исходе. – Воды!…
Толстый гоблин встрепенулся, извлек откуда-то стаканчик с мерными делениями, накапал туда ядовитой зелени из кувшинчика и почтительно поднес Курочкину.
Дмитрий Олегович сделал даже не глоток – полглотка, четверть глотка. Но хватило и этого. Страшно кашляя, Курочкин вскочил с места и ринулся к водопроводному крану. Пожар во рту удалось погасить лишь через несколько минут, на протяжении которых толстый господин позади раз пять спросил, не может ли он чем-нибудь помочь господину Сорок Восьмому, а Дмитрий Олегович ни разу на это не ответил, потому что ликвидировал очаг возгорания. Наконец он почувствовал себя лучше – настолько, что смог вернуться к столу и немного отодвинуть от себя ужасный поднос.
Вид у толстяка-гоблина был отчасти виноватым, но также и удивленным: он, видимо, честно исполнил странный продовольственный заказ и не ожидал рекламаций.
– Что-нибудь не так? – произнес он, вопросительно глядя на Курочкина. – В вашей инструкции…
– Все так, – ответил Дмитрий Олегович, переводя дыхание. – Отличная трава, свежая. Укропчика бы еще к ней, для ровного счета… Да ладно.
– Будете еще кушать? – полюбопытствовал гоблин. – Или можно уже унести?
«Унести и утопить в унитазе!» – едва не сказал Курочкин, но все-таки промолчал. Он перебирал способы выбраться из этой идиотской ситуации с наименьшими потерями. Где-то он читал, что лучший способ обороны – нападение.