Игра в гестапо
Шрифт:
Сперва Дмитрию Олеговичу показали ванную и туалет, общая площадь которых несомненно превышала весь скромный метраж квартиры Курочкиных на Автозаводской. В одном лишь туалете, облицованном нежным голубоватым кафелем, разместилось бы не менее четырех курочкинских домашних лабораторий, вместе взятых, – и притом безо всякого ущемления прав царственного унитаза. Особенно понравились Дмитрию Олеговичу мощные глухие двери и дверные задвижки, вполне подходящие и для банковских сейфов. Здесь можно было бы запросто запираться от Валентины и, прикрываясь желудочными хворями, проводить свои опыты. Как с применением термостата, так и без. Хотя, вдруг сообразил Курочкин, и Валентина
– Коврик… да-а… – пробормотал Дмитрий Олегович, чтобы уж совсем не молчать во время экскурсии.
Хек в серебристой чешуе судорожным движением выхватил из кармана записную книжечку, мгновенно пролистал ее и, виновато потупившись, признал:
– Упущение. Поскольку расцветка не была заранее оговорена в контракте, я взял на себя смелость… Мы сию же секунду уберем…
По всей видимости, этот Сорок Восьмой был на редкость избалованным и капризным наемным убийцей – в отличие от книжного Карлоса Кугеля, который во время РАБОТЫ довольствовался циновкой, носовым платком и армейской флягой с водой. Либо писатель Черник паршиво разбирался в киллерах, либо Сорок Восьмой представлял собой некое исключение из правил. В любом случае, решил про себя Курочкин, надо быть очень внимательным: если его разоблачат, то утопят в этой же ванне. И полотенце с ковриком не помогут.
– Все в порядке, – поспешил успокоить серебристого Дмитрий Олегович. – Нормальная расцветка, мне подходит.
Поняв, что рекламаций не будет, серебристый облегченно вздохнул и провел Курочкина на кухню. Дмитрий Олегович порадовался, что супруга Валентина сейчас не видит всего этого кафельно-пластмассово-хромированного великолепия, а то бы она, пожалуй, насмерть замучила Курочкина упреками в том, что он – безнадежный кандидат медицинских наук, а не преуспевающий наемный убийца. «Обалдуй! – почти явственно услышал Дмитрий Олегович. – Выучился бы на приличного киллера – и жили бы по-людски!» Курочкин даже вздрогнул и потряс головой, отгоняя фантастическое видение. Серебристый экскурсовод, чутко следивший за выражением лица гостя, тут же встревожился.
– Что-нибудь не то? – мигом осведомился он, вновь выхватывая записную книжечку.
По мнению Дмитрия Олеговича, все было то, даже с избытком. Но если этот Сорок Восьмой и в самом деле такой привереда, то следовало бы поддержать марку и навести хоть какую-нибудь критику.
– А вот… – начал Курочкин и остановился, не зная, что сказать. В голову лезла только какая-то чушь о плохо закрытом кране или о косо висящем на гвоздике посудном полотенце. Для Валентины и то и другое было бы серьезным нарушением порядка, но для наемного убийцы, обозревающего штаб-квартиру, такие мелочи все-таки могли показаться чрезмерными.
К счастью, серебристый сам пришел на помощь.
– Не беспокойтесь, мы не забыли, – деликатно проговорил он, доставая из одного шкафчика приземистую алюминиевую миску, а из другого – пестрый пакет с иностранной
На зов в кухню явился здоровенный рыжий котяра и стал деловито ждать, пока серебристый вскроет пакет и высыпет в миску порцию бежевых катышков. Должно быть, Сорок Восьмой питал слабость к домашним животным и перед терактом умиротворялся в их компании.
– Он будет ЭТО есть? – с некоторым сомнением осведомился Дмитрий Олегович. На вид катышки казались совсем несъедобными. На месте котяры он бы сам предпочел рыбку или колбасу.
– Научно разработанный рацион, – объяснил серебристый. – Мэйд ин Ю-Эс-Эй. Здоровый кот без всяких хлопот. Вчера трескал как миленький и облизывался.
Рыжее создание тем временем лениво сжевало пару катышков, потом наступило лапой на край миски, опрокинуло на пол весь научно разработанный рацион и, брезгливо переступая лапами, покинуло кухню.
– Наелся уже, мой хороший, – вымученно засмеялся серебристый. – Вы не поверите, такой проныра, ха-ха… – Похоже, он с трудом сдерживался, чтобы не броситься в погоню за рыжей сволочью и накормить кота с применением грубой силы.
Пытаясь сгладить возникшую неловкость, Дмитрий Олегович счел нужным напомнить о прочем обещанном ассортименте – птичках и икебане. Вообще говоря, Курочкин весьма приблизительно знал, что означает последнее слово. Кажется, что-то японское и безобидное, типа цветов или камушков.
– Пожалуйста, пожалуйста, господин Сорок Восьмой, – засуетился экскурсовод и бросился прочь из кухни, стараясь не наступить на раскатившиеся по всему полу шарики кошачьего корма Мэйд ин Ю-Эс-Эй. Дмитрий Олегович двинулся следом за ним. Научный рацион для рыжего проныры противно скрипел и перекатывался под подошвами, отчего Курочкин пару мгновений всерьез рисковал шмякнуться на пол в неподобающей киллеру позе. Наодеколоненный господин, маячивший сбоку, вовремя подставил плечо и спас рейтинг мнимого Сорок Восьмого от неминуемого падения.
– Благодарю, – коротко сказал Дмитрий Олегович, преодолев опасную зону. Возможно, настоящему киллеру следовало бы не благодарить, а сердито распечь провожатых, однако роль капризного наемного убийцы пока еще не очень удавалась Курочкину. Он предпочел лишь недовольно сдвинуть брови.
– Виноват, накажем, – быстро откликнулся наодеколоненный господин в черном, оставив Курочкина только гадать, кто же именно может подвергнуться наказанию: серебристый коллега, допустивший оплошность, сам рыжий кот или американцы, производящие на свет эти скрипучие шарики? Задумавшись, Дмитрий Олегович пропустил момент, когда к их компании присоединилась еще четверка неразговорчивых гоблинов, – должно быть, из числа охранников квартиры; и именно в таком составе они уже всемером вступили в комнату с икебаной и птичками. Икебана порядком разочаровала Курочкина. На длинной лавке, покрытой шелковым покрывалом, выстроилось в ряд примерно с десяток разнокалиберных ваз и кувшинов, в которых были понатыканы чахлые букетики, не больше пяти цветочков в каждом. Преобладали унылые желтые и лиловые краски.
– Это – для созерцания, – доложил серебристый. – Согласно контракту.
Дмитрий Олегович сразу догадался, что на цветах здешняя команда здорово сэкономила и вместо роз или хотя бы гвоздик насовала в вазы какие-то копеечные растения, сорванные на ближайшем пустыре. Впрочем, в его положении глупо было скандалить; он ограничился только просьбой убрать из крайней вазы пару совсем уж завядших цветов.
– Убрать? – с сомнением переспросил серебристый и полез в свою записную книжку. – Но…