Игра в любовь
Шрифт:
— Мать вашу, — выругался Сергей, вылетая из автомобиля чуть ли не на ходу.
Возле офисного здания столпилась целая куча людей, которые с интересом следили за развитием событий, направив камеры своих мобильников на эпицентр всего происходящего. В стороне стояли несколько полицейских машин и скорая, а так же фургон, принадлежавший центральному телеканалу. Мда, дело было действительно паршивым. Я бы даже сказала, что запахло жаренным.
Женщина, облитая бензином, стояла прямо напротив центрального входа бизнес-центра и кричала что-то невнятное, обращаясь к толпе зевак, пытаясь убедить их в своей правде, но они тихо посмеивались над ней, не испытывая ни дольки сострадания, скорее жалость как к душевно больной. Глядя на сосредоточенные лица
Представшая картина перед моими глазами, почему-то напомнила мне времена инквизиции, когда несчастных женщин, обвиняли в колдовстве и безнравственно сжигали на виду у целой толпы кровожадных зрителей, которые ликовали и откровенно наслаждались публичной демонстрацией жестокого убийства человека. Сказать, что мне стало противно и стыдно, это ничего не сказать. Мерзко, безнравственно, тошнотворно и грязно — вот какие ассоциации у меня вызывала вся эта ситуация. Когда люди стали настолько бесчувственными и чёрствыми? Очнитесь, эй, тут человеку нужна помощь, человеческая поддержка, а вы улыбаетесь! В большой толпе наблюдались лишь изредка те, кто искренне сострадал и переживал несчастной, но их было настолько ничтожно мало, что не стоило даже заострять на этом внимание.
Плотнее завернувшись в утепленный плащ, вышла из автомобиля и стала потихоньку продвигаться к самой гуще событий, где сейчас находился Сережа. Он стоял рядом с ней и на нем просто не было лица. Словно пустая оболочка находилась на его месте. Глаза очень уставшие, а взгляд обреченный. Он что-то говорил этой женщине, но естественно ничего не было слышно. Полиция отцепила периметр вокруг самоубийцы сигнальной лентой и никого не пускала за ее пределы. Сергей устало потер переносицу, прикрыв глаза и тяжело вздохнул, и я поняла, что они так и не могут прийти к обоюдному согласию. Лицо женщины становилось все более озлобленным и напряженным.
— Я сожгу себя! — истерично завопила она, сжав зажигалку в своей маленькой дрожащей ручке.
Сергей поднял обе руки перед собой, пытаясь успокоить ненормальную, убеждая не делать глупостей и пытаясь вразумить ее и призвать к спокойствию. А полиция в это время потихоньку продвигалась к ее спине, показывая Заславскому, чтобы он продолжал с ней разговаривать, отвлекая ее от них. Толпа будто замерла в ожидании, вытесняя друг друга, стараясь увидеть, что происходит и не пропустить ни одного момента. Мужчина в форме полицейского, на корточках, тихонечко продвигался вперед и уже практически схватил женщину, медленно подносящую огнеопасный предмет к своему пропитанному бензином телу, как вдруг какой-то сумасшедший крикнул прямо из толпы:
— Сзади!
Время буквально остановилось, все происходило будто не по-настоящему, безумное наваждение, просто страшный сон. Яркое вспыхнувшее пламя медленно распространялось вдоль хрупкой плоти несчастной матери, постепенно заглатывая ее кричавшее тело в свои опаляющие объятия. Толпа ахнула от потрясения, а молодой полицейский, находившийся позади жертвы, моментально среагировал и в считанные секунды накрыл загоревшуюся женщину пледом, который у него уже был на готове. Сергей, подбежал к упавшей женщине и стал помогать полицейскому затушить беспощадное пламя, разъедающую женскую одежду. У меня все это время был самый настоящий ступор, я не могла пошевелить даже пальцем, просто молча стояла и смотрела на все происходящее безумие, испытывая целую бурю эмоций внутри себя.
Когда увидела, что руки Сергея покрылись ожогами, меня словно что-то резко толкнуло к нему навстречу. Щёлкнул включатель и мой ступор куда-то быстро улетучился, испарился в небытие и пропал бесследно. Я как ненормальная, расталкивая всех на своему пути, прорвалась к своему мужчине и схватив его за талию, оттащила от лежавшей на земле обгорелой женщины. Он голыми
Женщину погрузили на носилки и покатили мимо нас. Ее лицо наполовину обгорело, но она лежала молча, даже ни разу не ойкнув от боли, просто лежала смотрела прямо на нас.
Она смотрела на меня!
Неожиданно мне стало действительно страшно и жутко от ее, леденящего душу, отрешённого взгляда. Но в то же время я ей очень сопереживала, мне было действительно искренне жаль ее. Я ведь прекрасно ее понимала, потому что тоже когда-то потеряла близких своему сердцу людей и эти раны никогда не заживают. Пока мы живы и полны сил — в смерть не верится. Часто кажется, что смерть это иллюзия, ее нет. И никакие жизненные планы, никакое счастье, веру в себя, полет успеха не может прервать такая нелепость как смерть. Смерть это не про нас. Но это рано или поздно случается с каждым и всегда кто-то теряет кого-то. Со временем боль потери притупляется, но раны остаются с нами навсегда. И смириться с потерей близкого тебе человека, который совсем недавно был для тебя всем, просто невозможно не через год, не через десять лет.
30 глава
Сергей
Не знаю о чем я думал в тот момент, когда синие пламя нещадно захватило женщину, постепенно поглощая ее одежду и опаляя кожу. Я просто пытался потушить огонь, остановить этот кошмар на яву, не чувствовать этот ужасный запах горелой кожи и не слышать истошных воплей сгорающей заживо жертвы. Сбивая непотухаемый огонь, совершенно не ощущал боли на своих руках, просто действовал на уровне инстинктов. Бензин поспособствовал слишком быстрому возгоранию и он не позволял потушить пламя. Полицейский замотал ее тело пледом, но даже это не помогло сразу затушить бессмертный быстро распространяющийся огонь.
Винил ли я себя в случившимся? Наверное, да. Логически я конечно осознавал, что не виноват, но у меня в голове постоянно всплывали мысли: "А если бы я сказал ей что-нибудь другое? Обманул бы, пообещал возмездие, сказал бы, что закрою Рамазанова за решеткой". Может быть тогда бы она не подожгла себя? Но я стоял на своем и пытался упрямо убеждать ее в том, что парень был тоже случайной жертвой, а не жестоким убийцей ее дочери. У него есть своя семья и невеста, он тоже человек и хочет счастливо жить. Старался, в очередной раз, вразумить ненормальную, сбитую столку и психически неуравновешенную, женщину.
Глупо и безрассудно. А главное, бесполезно.
Сейчас Рохманову определили в психиатрическую лечебницу, поэтому больше она не будет осаждать "Константу". Вздохнули ли мы с легкостью? Не буду скрывать, что действительно работать стало легче, хоть неприятный осадок еще остался и вряд ли ее поступок забудется в ближайшее время.
Лера очень старалась заботливо поддерживать меня все эти два дня, во время меняли повязки, смазывала мазью ожоги, помогала с важными и срочными документами, в общем была моими руками. Ее взгляд был совершенно другим, она с таким теплом и особым вниманием смотрела на меня, что в голове часто возникали мысли о том, что я этого абсолютно не заслуживаю. Что бы случилось в тот вечер, если бы не приехал мой помощник, ведь я до такой степени обезумел от страсти, что чуть было не взял ее прямо там, на этом долбанном балконе, среди целой толпы. Прямо в доме, у любимого папочки, который так бесцеремонно хватал мою девочку за руки, несколькими минутами ранее, стараясь упрямо настроить ее против меня. Будь это какая-нибудь Вика или Света, мне было бы совершенно плевать где и в какой позе придаваться плотским утехам, но Лера — это совсем другое. С ней надо нежно и в полном уединение, по крайней мере, на первый раз.