Игра в наемника. Книга 2

Хешвайн Анна

Год безмолвия. Год надежды на долгую чистоту разума. И все пошло прахом.

Рей дал Море Розы запальчивое обещание добраться до нее. Поостыв, взвесив все, он все же пришел к выводу, что вряд ли это может случиться. И дело не в том, что он теперь простолюдин, живущий в захолустье, а она княгиня, а в том, что все же он смертный человек, а она одна из могущественных колдуний их времени. Но кое-что он мог сделать – жить как можно дольше ей назло, одним только своим существованием отравляя старой подруге жизнь. И с течением времени он убеждался, что

это самое лучшее решение, которое он когда-либо в жизни принимал. Безмолвие демона лишь подкрепляло эту уверенность и вселяло надежду.

Вернулась Тереза Анцафел, и надежды начали рушиться.

Рей выпустил сигаретный дым, представляя, что это не дым вовсе, а сам демон, что выходит из его нутра и покидает навсегда.

– Ты ведь знаешь, что это Мора подняла мятеж? – бесцветно поинтересовалась Гончая.

– Она призналась? – невольно торжествуя, спросил Рей.

– Сама догадалась, – вздохнула Тереза. – Она пыталась отпираться, но я видела, что она лжет.

– Меня за такие слова уволили, – усмехнулся он. – Я был прав не только в ее причастности к мятежу.

– Я верю.

Рей не сразу понял, что она сказала. Ему никто не верил, даже Дикой. А у того чутье на правду.

– Я же сказала, ты был во всем прав. У меня был очень содержательный разговор с Морой, – пояснила она. – Ты был прав, Рей. И из-за того, что я не поверила тебе тогда, я страдаю сейчас.

– Да не стоит так убиваться, – посетовал он, донельзя польщенный, но отчасти растерянный. – Со всеми бывает.

– Да пошел ты, – шикнула Гончая. – Я не это имела в виду. Среди Гончих есть Роза.

– М, – протянул Рей, рассеянно кивая. – И кто это? Сын?

Ну конечно же сын. Он не мог ошибиться. Нет ничего приятнее, когда подтверждается твоя правота. Нет слаще услады, когда враг оказывается уличен.

– Как тебе это удается? – обреченно вздохнула Тереза, растирая колени и скрипя своей кожаной одеждой. – Мора хочет, чтобы я привела его. И чтобы он сражался за нее с Торан Паса.

– И ты согласилась?

– И у этой княгини есть чем надавить на меня.

– Тогда удачи. Надеюсь, твой огонь не менее жарок, чем огонь княгини Джахары. Иначе у тебя совсем нет шансов.

– Я рассчитывала на твою помощь, – вдруг сказала она.

Всколыхнулось внутри что-то навстречу этим словам. Словно часть его ждала этого. В голове сразу же пронеслись вмиг открывающиеся возможности, варианты собственной выгоды. У всего этого имелся какой-то нездоровый оттенок.

– Нет, – он встал, поправил брючины на коленях и встряхнул затекшими ногами.

Он не хотел позволять снова втягивать себя в это. Не хотел давать кому-то повод считать себя безумным. И не хотел позволять ничему будить это самое безумие. Демон должен спать, а человек доживать свой короткий век. Когда демон прекратил жрать его изнутри, Рей возрадовался обрушившемуся на него спокойствию. Все складывалось хорошо, правильно. У него была уверенность, что он один в своей голове, что нет нужды сражаться за свой рассудок и свою душу, что

можно жить.

Но если подумать, если подумать … демон уже вернулся, подъев у человеческой души пару пальцев на завтрак. Отсчет времени уже пошел. А раз так, то почему бы, если уж дорожка к безумию снова начала виться, не повернуть ее в сторону Моры Розы?

Если так, то как некоторые хранят невинность для любви всей своей жизни, также трепетно Рею предстоит охранять свой разум для встречи с княгиней. Это встреча будет короткой – на длину ножа – и содержательной – на столько, сколько железа содержится в пролитой крови. Только бы продержать демона на цепи как можно дольше – он не должен сожрать разум и душу раньше этой встречи.

– Ты даже не знаешь, о чем я собиралась попросить, – Тереза порывисто встала.

Рей сбился с мысли, слепо уставившись на Гончую – мысли резко сменили направление. Она достаточно высока для наемницы, чтобы смотреть ему в лицо, ей не приходилось сильно задирать голову. Обычно среди воров субтильные, верткие, жилистые и компактные личности, чтобы одинаково ловко влезать в форточки и вылезать из передряг. Но Тереза Анцафел была другой. Трудно представить, как длинными ногами она пересекает узкие окна. И пальцы длинные, такими на фортепиано играть, а не в замках ковыряться.

О чем ты думаешь, человек?

Ехидство так и сочится. Издевается, подмешивает свой интерес, выставляет его принадлежащим человеку. Рей не обманулся. С Терезой ему не по пути. То, что интересно демону, должно стать чуждым смертному.

– Я не собираюсь помогать верной княгине Гончей, – резко ответил он, осаждая в первую очередь демона. – Ты в ней разочаровалась, тебе грустно и больно. Я предупреждал, что твое сердце окажется разбито. Стоило послушать меня раньше и не ввязываться во все это.

Слова срывались с губ, как листья с деревьев поздней осенью. Легко и изящно, раскрашивая серый мир яркими красками.

– Не объявляй мне войну, Коттерштейн, – процедила Тереза. – Мы можем быть союзниками и помочь друг другу. Но для этого нужна честность.

– Сказала женщина в маске, – парировал он.

– У всего есть границы, – нашлась она. – Если ты когда-то увидишь мое лицо, то знай, что это признак твоей очень близкой смерти.

– М, – протянул он, улыбнувшись. – Если твое лицо красиво, то тогда это будет красивая смерть.

– Это будет очень болезненная смерть, – тихо сказала она.

Глаза, мне нужны ее глаза. Я хочу посмотреть в них.

Рей спешно отвернулся, задержал дыхание, убрал руки в карманы куртки. Дикий, кровожадный порыв свел судорогой пальцы. Он мог бы содрать эту маску с ее лица. На миг потерялся, запутавшись. Он или не он хочет увидеть ее глаза? Желание до того было сильным и не несло за собой какой-то скрытый мотив, что могло сойти за человеческое. Но пальцы дрожали, холодея, впиваясь ногтями в ладонь. Нет, в этом не было ничего человеческого.