Игра в наемника. Книга 2
Шрифт:
– Что произошло между тобой и Морой?
Рей не сдержал усмешки.
– Вот оно что, – проговорил он. – Неужели я понадобился старой ведьме, и она послала за мной свою Гончую? Или она потеряла терпение и прислала тебя меня убить?
Стылая ночь стала удушливой. В одно мгновение. Может, еще полгода назад он был бы рад такому исходу. Но теперь это ему уже было не нужно. Хватало, что тело относительно здорово и болит только на плохую погоду, что в постели лежит приятная глазу женщина, что где-то в полной безопасности растет дочь, а его собственный дом настолько крепок,
– У меня дерьмовый день, – холодно сказала Тереза. – Я не в настроении играть в зубоскальства. И меня никто не посылал.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, Гончая, – не докурив, Рей отшвырнул сигарету в ночь. – Уходи. И скажи княгине, чтобы горела в Бездне. После смерти я к ней присоединюсь, и мы обсудим все, что она хотела.
Рей повернулся, протянул руку к дверной ручке и с досадой поморщился.
– Где твое достоинство? Использовать магию против человека? – поинтересовался он через плечо.
– Что ты несешь? – фыркнула Тереза. – Я ничего не делала.
Холод пробежал по спине, но голову охватил жар.
– Если это дружеский визит, – процедил он сквозь зубы, все еще пытаясь дотянуться непослушной рукой до дверной ручки, – то он провалился.
– Ты был прав, – заявила она. – Во всем и с самого начала. Я посчитала, что ты должен это знать. Но меня не было много месяцев, я не знаю, как и почему ты оказался здесь. Но хочу узнать, что произошло.
В груди вскипело от раздражения.
– Сними с меня свои чары, Гончая, – прорычал он, злясь на свою беспомощность перед ведьмой.
– Да какие к духам чары!? – вспылила Тереза, в один шаг оказываясь рядом с ним.
Злая, нехорошая ночь. И желтый диск луны веет страхом.
Рей искоса взглянул на Терезу. Если бы рука его слушалась, он бы смог дотянуться до нее, так она была близка и так различимы стали все детали. Сейчас она еще больше походила на наемницу, чем в последнюю их встречу. Все те же короткие, неестественно белые волосы, в свете луны почти серебряные. Они стали даже короче, едва закрывали уши. Кожаный жилет до середины бедра, что носят все Гончие, как полагается. Рукава льняной темной рубахи заправлены в наручи. Пусть и не видно, но совершенно точно в этих наручах достаточно острых стилетов-игл без рукоятей, что пронзят дверной замок и человеческую кость с одинаковой легкостью.
Он уже не смотрел искоса. Прямо, не пряча взгляд. Ей стало неуютно, она отдалилась на полшага, затем еще. А он все смотрел и не мог понять, почему не хочет переставать это делать.
Что-то направляло его взгляд, удерживало, концентрировало. Что-то запрещало моргать.
Кто-то настойчиво смотрел за ней его глазами.
Оно шло из внутренней темноты, глубины подсознания, нечто древнее, временно забытое, спрятавшееся в самой густой тени души. Как змея, оно медленно выползало на свет, злобно щурясь, нехотя разминая затекшие кости. Оно цеплялось за края своей ямы сильными пальцами, подминая под себя все неугодное, что попадалось на пути. Неугодное – приличие, стыд, неловкость, уважение. Ему это неведомо. Оно хотело приглядеться получше, подобраться
Смыкающиеся на доли секунд веки мешали смотреть. Вина за причиняемое неудобство мешала смотреть. Стыд за свою бестактность мешал смотреть.
Он был не один. У его сознания, у его души появился сосед. Нет, он уже был, но долгое время отсутствовал. И вот он вновь напомнил о себе. Пришел, когда его уже выселили, когда не ждали назад. Он игнорирует все, что может препятствовать ему. Он не считается с преградами. Он действует лишь по велению собственной воли.
Сон длиной в год закончился.
– Уходи, – с трудом сказал Рей, сверля Терезу глазами.
Сказал обоим разом, и той, что перед ним, и тому, что внутри него.
– Что с тобой? – спросила она, склоняя голову.
– Не твое дело.
Гончая вздернула подбородок, расправила плечи. Ее это обидело.
О чем ты думаешь, человек?
Шепчущий вдалеке и кричащий прямо в ухо. Рей думал, что даже не помнит, как звучал этот голос. Оказалось, он не забыл, как звенит согласная, сглатывается гласная, рычит звонкая буква этого голоса. Он не слышал демона с тех самых пор, как сам прогнал его, запретив появляться в своей голове. Демон не напоминал о себе, не говорил, не снился во снах. Рей считал, что демон пал под тяжестью человеческой ненависти к самому себе. Но демон не исчез, не издох, не отступился от своих намерений. Он просто уснул.
Рей нелепо дернулся вперед, превозмогая кражу руки, и наконец добрался до своей цели. Рука снова ему подчинялась.
– Почему ты пришла именно сегодня? – спросил он, избегая смотреть на Терезу.
Что было раньше, Тереза Анцафел или демон в голове? Он проснулся, потому что она была рядом, или она пришла, потому что демон вышел из спячки?
– Как ветер привел, – пробурчала она. – Я даже не знаю, какой сегодня день.
Рей бездумно водил пальцами по двери, цепляя занозы. Вслушивался в тишину, временно воцарившуюся в голове.
– И в чем же я был прав? – без особого интереса спросил он.
Скажи ему об этом кто-либо другой, Рей бы восторжествовал. Скажи ему об этом Тереза, но при этом не будоража проклятого демона, Рей был бы счастлив.
Впервые голос появился до Леса Теней, хоть Мора Розы и приписывала эту заслугу той проклятой чащобе. Нет, голос появился после того, как в окно комнаты влезла Тереза Анцафел. Рею потребовалось какое-то время, чтобы сопоставить эти две вещи. Сопоставил. Все сошлось.
– Во всем, – все еще обиженно ответила Тереза.
– Дерьмовая ночь, – сказал он, чувствуя, что должен попытаться извиниться. – Голова болит.
И снова не успел он вытащить спички, как сигарета в его зубах уже затлела. Тереза убрала руку, села на грубо обтесанную ступеньку. Испытывая грани проснувшегося безумия, Рей сел рядом с ней, едва ли не касаясь ее плечом. Он хотел понять, какие пределы ему дозволены, насколько сильна власть вернувшейся тьмы, останется ли хоть что-то ему и его душе. Влияет ли Тереза на эту самую тьму или же то просто совпадение.