Игра в отношения

В герцогстве Рикарди весна запаздывала. Хоть уже успела по календарю почти закончится, на горизонте лето, а тепла все нет. Впрочем, для северной части империи это было вполне понятно. Снега еще не полностью сошли, хотя днем солнце уже прогревало воздух так, что можно было не бояться замерзнуть без верхней одежды. Впрочем, ночи были все еще по зимнему холодны. И даже солнце прокрадывающееся с самого утра своими лукавыми лучами в спальни людей, скорее холодило, чем грело. И только к полудню уже начинало теплеть, подтаивая оставшийся снег.

Для доктора Форда Норинга такой климат был непривычен. Прожив всю свою

жизнь на теплом океанском побережье и даже рождественские праздники привыкнув встречать без снега, нынешняя погода его несколько выбивала из сил и желания жить.

— Чертова акклиматизация! — ругаясь на свое и душевное и физическое состояние, Форд отчаянно пнул грязный ком заледеневшего снега. Почти не целясь, все же попал в водосток, примостившийся на углу дома. Опасливо покосился на возмущенно зашумевшую жестяную трубу, медленно переведя взгляд выше, к крыше, что расположилась над вторым этажом. Там предупреждающе подрагивала ледяная шуба, увешанная целой гирляндой подтаявших, но все еще весьма опасных сосулек, некоторые из которых достигали размера бейсбольной биты. Скрип старых дверных петель привлек внимание Форда. Он перевел взгляд на открывающиеся двери лавки, расположенной в этом же доме и удивленно вскинул брови. Он уже знал женщину, что выходила оттуда. Бегло. Мельком. Но видел ее возле Брайтона, когда они прибыли порталом в герцогство. Эрика, кажется…

Она скупо поблагодарила лавочницу, держа в руках небольшой стеклянный пузырек и уже собиралась спускаться с крыльца, захлопнув за собой дверь. Громко и с силой. Так что аж дом содрогнулся, а сосульки на крыше издали характерный хруст и полетели вниз. Форд не был героем. Черт, он вообще не любил выделываться. Привык, что ему это без надобности. Добившись успеха по средствам ума, а не силы, доктор привык чувствовать себя уверенным, не кидая понты о том, что он может что-то большее, чем это есть на самом деле. Нет. Он не был героем в понимании этого варварского мира, где признавали силу. И все равно, не помня себя в этот момент, он бросился к женщине, толкая ее глубже на крыльцо, буквально впечатывая собой ее в двери старой лавки и уводя с линии сосулькового огня.

Эрика глухо выдохнула, с болью выталкивая из легких воздух. Она не успела даже заметить, кто тот смертник, что напал на нее. Впрочем, Форд был столь стремителен в своем порыве спасти несчастную от нелепой смерти под градом острых ледяных жал, что сам не успел вообразить, как все так вышло. Секунда. Хруст и звон бьющегося льда, пронесшегося буквально в паре сантиметров от мужской спины. И вдруг он получает коленом в пах. И сразу же раскрытой ладонью в горло. Получилось слабенько, у Эрики не было места для размаха или маневра. И все равно Форду пришлось согнуться от боли. Тут же словить еще один удар коленом, но уже в живот. И по ребрам. А потом Эрика вообще умудрилась их обоих развернуть и впечатать уже самого доктора в стену дома. С такой силой, что у мужчины воздух вышибло со стоном, еще и затылком его приложила… за спиной Эрики послышался новый шум. Очередная порция сосулек сорвалась с крыши, рассыпаясь по крыльцу мелким крошевом. Но женщина не реагировала на внешние раздражители. У нее был противник. У нее был враг, напавший первым. А потому уже в следующий момент мелькнувшее лезвие стилета в ее руке, было приставлено к горлу этого неосмотрительного самоубийцы.

Пауза. Оба тяжело дышат и сверлят друг друга глазами. Секунда на узнавание. И взгляд женщины становится растерянный.

— Вы? — дрогнул ее голос. Довольно приятный, для такой… неординарной особы.

— Я, — виновато смотрит на нее Форд. Морщится. Кажется удар затылком оказался сильнее, чем он мог предположить в горячке неожиданного противостояния. Эрика мешкает какой-то миг, колеблется, отпустить его или зарезать. И даже рука ее уже не так уверенно держит стилет. Подрагивает. Но тут же ее взгляд наполняется злостью.

— Жить надоело? — усиливает она давление на горло доктора.

— Что вы, красавица, — невесело усмехается он в ответ. — Мне вообще не свойственны опрометчивые, импульсивные и самоубийственные поступки.

— Мда? — с сомнением и скепсисом кривится Эрика и подумав, все же отпускает его. Рядом хлопает дверь, видимо лавочница спряталась, поняв, что самое интересное кончилось. И от этого грюканья дом снова содрогается. Сверху хрустит. И не смотря на опасность быть зарезанным, Форд снова рискует, резко притягивая к себе женскую фигуру, плотно впечатывая в себя. Вокруг них, впрочем уже не в такой критической близости, как первые два раза, но все равно сыплются огромные ледяные снаряды, способные пробить человеку голову насквозь.

Понимание произошедшего выбивает из Эрики землю из-под ног. Никто и никогда, кроме Клевеленда ничего не делал для нее. Вот так. Без подтекста. Без требования платы. Просто в порыве защитить.

— Не свойственна импульсивность, говорите? — дрогнувшим голосом спрашивает она, смотря на мужчину, что все еще держал ее в руках, совсем другим взглядом.

— Это ваш мир, очевидно, меня меняет под себя? — пожимает плечами Форд и снова морщится. — Как же вы так меня приложили-то знатно…

Отпускает женскую фигурку. Стройную и хрупкую внешне, но налитую силой и отчаянием.

— Повезло, что не убила сразу, — с сомнением осматривает крошево льда под ногами. — Вы следили за мной?

— Нет, — неуверенно улыбается он, понимая, как все это близкое знакомство выглядит в глазах женщины. — Я гулял. Думал. Знакомился с городом… а потом вдруг… это все…

— Яркая речь, — усмехается Эрика и вдруг меняется в лице, видя на каменном крыльце, среди битых сосулек свой темный пузырек, растоптанный в пылу схватки. — Ох, демонское отродье! — ругается она и начинает снова ломиться к лавочнице. Дверь опасливо приоткрывается так быстро, словно хозяйка дома стояла за ней все это время и подслушивала. — Госпожа Варназ, — буквально с мольбой смотрит Эрика, — вот такая вот беда, — показывает она на битое стекло и растекшееся содержимое по крыльцу. — Дайте еще один пузырек?

— Деточка, я твою порцию неделю делала, — с жалостью смотрит эта, по всей видимости или травница или лекарка. Форд не мог сказать точно. На доме не было никаких опознавательных вывесок или надписей. Но из приоткрытой двери явственно тянуло смешанным ароматом трав. — У меня нет больше…

— Но… как же мне быть, — сжимаются кулаки Эрики. Голос проседает, будто она нервничает.

— Через неделю, — виновато пожимает плечами щупленькая и немолодая уже женщина, опасливо косясь на Форда.

Хлопает дверь. Оба синхронно поднимают взгляд к крыше, но падать оттуда уже нечему.

— Пойдемте, — предлагает свой локоть Форд, — расскажете, что это за подозрительное варево вы утратили, что вам так дорого…

Эрика еще не полную минуту переваривала предложение неизвестного ей пришельца — иномирца, а потом все же с сомнением положила свою ладошку на сгиб мужского локтя.

— Если у вас есть планы еще в городе, — вполне нейтрально заговорил Форд, — я мог бы составить вам компанию.