Игра в подкидную войну
Шрифт:
– Уже не ругаем, мистер Френкель. Во всяком случае не так бессовестно и не так лживо. Порой совсем даже наоборот.
– Что так? Сменились-владельцы «Гардиан»?
– Нет, дело не в этом. Резко и беспардонно ругая Путина, мы стали стремительно терять читателей. И не только мы. Людям вдруг стало ясно: сбывается все, о чем говорил Путин в Мюнхене в 2007-м. Складывается странное впечатление. Политическая карьера Путина напоминает сценарий вестерна в стиле Серджо Леоне: никому не известный человек приезжает в город на Диком Западе, наводит порядок, садится в седло , и уезжает. А люди думают: вот бы нам такого президента...
–
– Значит, гром грянул не только у меня в голове. Так слава же Богу! Наша плоская, как блин, Земля снова становится круглой!..
Когда-то Лев Троцкий полагал, что политическое движение его козлобородых сторонников величественно отольется бронзой в монументальный образ вождя мировой перманентной революции. Насмешливая судьба явилась к нему с пошлым ледорубом в руках старательного Рамона Меркадера, ставшего Героем Советского Союза. Не коров освобождал от капиталистического фермерского гнета, а просто тюкнул по темечку глупого Бронштейна, заплутавшего в мелкобуржуазных предпочтениях, и стал тем, кем стал.
Освальд Шпенглер, предвидевший закат Европы в частности и человеческой культуры в целом, был ближе к истине: «Партия - это когда безработные организуются бездельниками».
Мир, обманутый морковкой либеральных свобод, уткнулся в очередной парадокс своего существования: каменно несвободным оказалось даже то, что испокон века называлось «свободной любовью». Секс коррумпирован. Эротика порабощена. Проституируют одни политики. Вопрос: куда движется цивилизация, если следствия породили причину? Суть ответа в том, что его нет. Бездельники полезны именно тем, что они бездельники, а тараканьи бега политиков от выборов до выборов - это единственное, что хоть как-то защищает власть имущих от булыжников пролетариата.
По прошествии двадцатого века философское определение общественно-политической активности неустроенных масс обрело расширительный смысл. Создавать партию уже не обязательно. Рыночная державность предлагает широкий выбор иных форм участия в тараканьих бегах. Можно, к примеру, возглавить фонд имени своего имени или какой-нибудь гражданский комитет в защиту прав и свобод членов этого комитета. Можно провозгласить себя лидером движения в никуда или объединенного фронта борьбы с ничем. Тараканьи бега сделались таким образом подлинно массовым явлением в среде интеллигентствующих бездельников.
Победителем становится не тот, кто прибежит к финишу первым, а кто засмеется последним.
В одном из прежних посланий к Федеральному собранию президент Путин сказал коротко и скромно, не без умысла сославшись на цитату из речи Франклина Рузвельта, когда в 1934 году США наконец вышли из Великой депрессии - вышли, не создавая никаких «фронтов» борьбы чего-то с чем-то: «Мы действительно наступали кое-кому на «больные мозоли», но это «мозоли» тех, кто добивался богатства и власти за счет общего блага. И мы будем делать это впредь, потому что некоторые представители этого сообщества устремились к беспрецедентному в истории нашей страны обогащению за счет большинства граждан».
Столь же скромно прозвучал другой пассаж, и опять с отсылом в сторону американского опыта: «Расходы России на оборону сопоставимы с расходами других ядерных держав, но не идут ни в какое сравнение с расходами США. Их военный бюджет почти в 25 раз больше, чем у России... Мы же видим, что в мире происходит. Как говорится, «товарищ волк знает, кого кушать». Кушает и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается. Куда только девается весь пафос необходимости борьбы за права человека и демократию, когда речь заходит о необходимости реализовать собственные интересы? Здесь, оказывается, все возможно, нет никаких ограничений...»
Насчет волка - это, понятно, Крылов. А вот что касается доверия населения к «некоторым» ветвям власти и крупному бизнесу, тут уже чисто некрасовский сюжет: «Спи, пострел, пока безвредный, баюшки-баю... Будешь ты чиновник с виду и подлец душой. Спи, покуда красть не можешь! Баюшки-баю...» Вряд ли кто из чиновников знал и помнил «Колыбельную песню» Некрасова, зато многие из них знали о том, что за полгода до президентского послания прозаик и публицист Михаил Веллер написал «тайный бестселлер Думы и правительства,» изданный под названием «Великий последний шанс».
В нем Веллер буквально по пунктам еще не написанного послания досказал и дополнил жесткими подробностями все то, о чем, вероятно, размышлял, но не имел права сказать президент. Можно выразиться проще. Путин ставил острые вопросы, а Веллер заранее дал на них ответы и предложил рецепты, которые, по мнению многих, приводят в ужас и поражают жестокостью. Хотя есть и другие мнения.
Вот, например, «Вечерняя Москва»: «Книгу «Великий последний шанс», про которую вполне можно сказать, что это смех сквозь слезы, хочется цитировать целыми страницами...» Хочется цитировать, а страшно. Понятно почему. Веллер не играет изящной словесностью, не балуется отточенным слогом, приправленным ироничной многозначительностью. Он берет топор Раскольникова - и обухом в лоб. Иначе сегодня уже нельзя. Чтобы Россия заняла в жизни свое место, нужно очень многих расставить по их подлинным, сильно заждавшимся местам - кого к столу, а кого и к стенке. Для избранных найдется и веревка.
Цитата: «О, как мы гордились великими гуманистическими традициями русской литературы! Как вышли мы все из гоголевской шинели! Как объяснялись в любви к маленькому человеку! Как горели свободой слова газовые конфорки под чайниками!.. Короче. Русская литература была за свободу и справедливость. Ненавидела маразм КПСС. Пила за вашу и нашу свободу. Пила, ела, одевалась и ездила в заграницы, но внутренне страдала страшно. И вот - съезд Советов, и плюрализм, партии, фракции, демократия, Ельцин, танк, свобода!.. А-а!.. Мы победили!..
Внимание. Стоп-кадр. Увеличьте изображение. Это Беловежская пуща. Трех козявок видите? СССР больше нет. Империя распущена. Что сказали писатели? Ничего не сказали. Мозг нации понял не больше ее задницы. Глупость перешла в подлость и сделалась мерзостью именно тогда. Вместо того, чтобы говорить: «Ты патриот! Так твое право и долг - перестроить страну так, как достойно свободных людей!» - писатели вторили попугаями: «Ты - свободный человек! Ну так твои нужды и права выше и первее нужд Родины, а патриотизм придуман для того, чтобы держать тебя в рабах!» Конец цитаты.