Игра в «Потрошителя»
Шрифт:
_____
Многие десятилетия полиция боролась с латиноамериканскими группировками на территории, прилегающей к заливу: с Северянами, самыми многочисленными, чьими отличительными знаками был красный цвет и буква N, вытатуированная на груди и предплечьях; с Южанами, выбравшими синий цвет и букву М (к этой группировке и принадлежал Уго Домингес); с Пограничными Братьями, наемными убийцами, одетыми в черное, и с грозной мексиканской мафией, ММ, главари которой, сидя в тюрьме, контролировали наркотрафик, проституцию и торговлю оружием. Латиноамериканские группировки враждовали между собой, противостояли группировкам негритянским и азиатским, оспаривали друг у друга территорию, грабили, насиловали и распространяли наркотики, держали в страхе население и
Уго Домингес прошел обряд, необходимый для посвящения в банду Южан: жестокая трепка, несколько сломанных ребер. У него был на спине шрам от ножевого ранения и след от пули, слегка задевшей руку; его несколько раз задерживали, в пятнадцать лет он попал в исправительную колонию для несовершеннолетних, а в семнадцать Боб Мартин спас его от взрослой тюрьмы, где ему представилось бы немало возможностей для дальнейшего приобщения к преступному миру.
Несмотря на такой послужной список, инспектор сомневался, что Уго способен на столь изысканное преступление, да еще так далеко от своей территории, как убийство Рэйчел Розен, но эту возможность нельзя было сбрасывать со счетов, ведь судья славилась тем, что, когда ей доводилось судить несовершеннолетних членов группировок, она назначала длительные сроки заключения. Не один юнец, приговоренный к нескольким годам тюрьмы, поклялся ей отомстить, и Уго могли поручить эту миссию как часть обряда посвящения.
Бобу Мартину известна была стратегическая значимость приема, состоявшего в том, чтобы заставить подозреваемого ждать, и он даже не смотрел в сторону Уго, а был полностью поглощен чипсами с гуакамоле и беседой с дамами, словно пришел сюда только для того, чтобы с ними повидаться. Он поинтересовался, когда родится малыш у юной родственницы, кто отец и была ли она в дородовой консультации; потом пустился с Ноэми и Алисией в воспоминания о прошлом, рассказал пару анекдотов и выпил еще стакан оршада, в то время как трое детишек, стоя на пороге кухни, наблюдали за ним, серьезные, будто маленькие старички, а Петра тщетно сверлила его нетерпеливым взглядом, пытаясь поторопить. Уго Домингес отправлял эсэмэски и делал вид, будто полностью поглощен этим занятием, но по лицу его текли капли пота.
Наконец инспектор коснулся темы, для всех животрепещущей. Ноэми объяснила, что знала Рэйчел Розен восемь лет и вначале сама убиралась у нее в квартире. Потом, когда они с сестрой создали предприятие «Атомные Золушки», судья отказалась от услуг, не желая пускать в дом посторонних. Ноэми совсем забыла о ней, но однажды Розен позвонила.
— Я очень аккуратно веду дела с клиентами, у меня записана точная дата, когда мы возобновили обслуживание, — говорила Ноэми. — Миссис Розен спорила о цене, но в конце концов мы договорились. Больше года прошло, прежде чем она нам вручила ключ и стала уходить из дому на то время, пока золушки убирались. Поскольку она была такая щепетильная и недоверчивая, мы всегда посылали к ней одних и тех же сотрудниц, которые знали, какой у сеньоры пунктик.
— Но в пятницу пошли не они, а ты с сестрой, — уточнил Боб.
— Она задержала оплату за два месяца; мы собираем чеки каждые две недели, а она подписала последний в начале декабря, — пояснила Алисия. — Мы хотели ей сообщить, что не сможем больше ее обслуживать: она не только задерживала оплату, но и плохо обращалась с уборщицами.
— Как это?
— Например, запрещала им открывать холодильник или пользоваться туалетом, боялась подцепить от них какую-нибудь заразу. Прежде чем подписать чек, всегда жаловалась: то якобы пыль за комодом
— В среду ей прислали очередную, — кивнул инспектор.
— Наверное, ту, особенную. Иногда она их покупала по Интернету, иногда у антикваров. Те, которые по подписке, всегда прибывали в конце месяца в коробке с названием магазина.
— Сваровски? — уточнил инспектор.
— Именно так.
Петра все записывала на магнитофон и делала кое-какие пометки в блокноте, а Ноэми с Алисией тем временем показывали Бобу Мартину список клиентов, отчетность и доску, на которой висели ключи от квартир, где производилась уборка: их вручали только самым старым, самым проверенным сотрудницам.
— Только у нас есть ключ от квартиры госпожи Розен, — сказала Алисия.
— Но кто угодно мог снять его с доски, — заметил инспектор.
— Я не дотрагивался до этих ключей! — вскричал Уго Домингес, не в силах больше сдерживаться.
— Вижу, ты принадлежишь к Южанам, — проговорил инспектор, окинув его взглядом с ног до головы и отметив синий шейный платок, который сестрам, по-видимому, не удалось с него снять. — Наконец-то, Уго, тебя уважают, хотя и не за твои гребаные заслуги. Теперь никто не рискнет на тебя наехать, правда? Ошибаешься: я рискну.
— Чего тебе надо от меня, гребаный пшик?
— Благодари свою мать за то, что я не допрашиваю тебя в участке, мои ребята не очень-то церемонятся с типами вроде тебя. Ты сейчас расскажешь мне, минута за минутой, все, что ты делал на прошлой неделе с пяти часов вечера во вторник до полудня среды.
— Это из-за старухи, которую убили. Я даже не знаю, как ее звать, я тут ни при чем.
— Отвечай на вопрос!
— Я был в Санта-Розе.
— Точно: он не приходил ночевать, — вмешалась Ноэми.
— Тебя кто-нибудь видел в Санта-Розе? Что ты делал там?
— Не знаю я, кто меня видел, мне дела нет до такой байды. Я гулял.
— Поищи себе алиби получше, Уго, если не хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве, — предупредил инспектор.
Понедельник, 13 февраля
Петра Хорр носила короткую мальчишескую стрижку, не красилась, всегда одевалась одинаково: ботинки, черные брюки, белая хлопчатобумажная блузка; зимой — плотная толстовка с логотипом рок-группы на спине. Единственной уступкой тщеславию были пряди, выкрашенные в цвет лисьего хвоста и пронзительно-яркий лак для ногтей, как на ногах, так и на руках, хотя ногти она стригла коротко, поскольку занималась боевыми искусствами. Она сидела у себя в кабинетике и красила их светящимся желтым лаком, когда явилась Элса Домингес, наряженная, словно для мессы, на каблуках, в старомодной горжетке, и спросила инспектора. Ассистентка объяснила ей, подавляя вздох досады, что шеф возглавляет расследование и вряд ли уже вернется в участок.
В последние недели ее обязанности в основном заключались в том, чтобы прикрывать Боба Мартина, который исчезал в рабочее время под самыми невероятными предлогами. Но чтобы и в понедельник сгинуть без следа — это уже предел всему, думала Петра. Она потеряла счет женщинам, которые восхищали Боба Мартина за время их знакомства, вести этот счет — занятие скучное и бесполезное, но так, навскидку, их бывало по двенадцать — пятнадцать в год, то есть по одной в двадцать восемь дней, если арифметика не подводит. Мартин не был в этом плане особо разборчив и волочился за любой, какая ему подмигнет, но до тех пор, пока не появилась Айани, в списке его подружек не числилось подозреваемых в убийстве и ни одной не удавалось отвлекать его от работы. Хотя как возлюбленный Боб Мартин определенно имел серьезные недостатки, думала Петра, его служба в полиции была безупречной, не зря же он в таком еще молодом возрасте достиг вершины карьеры.