Игра в пятнашки (сборник)
Шрифт:
Он подпер лоб свободной рукой и стал ждать. На него никто не смотрел, ибо все уставились на Вульфа, который снял трубку своего телефона и слушал. Прошло целых две минуты, когда Квест наконец поднял голову и заговорил.
– Да, Делла? Вот как? Ты уверена? Нет, мне просто надо было знать… Нет-нет, я в порядке, все в полном порядке… Спокойной ночи.
Он аккуратно и твердо положил трубку и повернулся к моему боссу:
– Я мог воспользоваться ею, мистер Вульф, вы правы, но вернуть ее на место у меня возможности не было, потому как я туда не возвращался.
Он встал, извлек из кармана
– Звонок на четверть доллара с налогом. Благодарю.
Он вернулся к своему креслу и сел.
– Думаю, мне лучше воздержаться от ответов на дальнейшие вопросы.
Вульф пробурчал:
– Вы предвидели их, сэр. Неплохо задумано и великолепно исполнено, вздор это или же нет. Вам нечего добавить?
– Нет.
– Значит, вы еще и знаете, где остановиться. – Вульф повернулся направо: – А вы, мистер Питкин? Вас, часом, не осчастливил катарсис много лет назад?
Оливер Питкин в сотый раз шмыгнул носом. Почти два часа назад ему приготовили ржаное виски с имбирной газировкой, и он все еще мучил стакан.
Я ошибся в нем во вторник, когда подумал, что он всегда был и будет пятидесятилетним. Он уже прибавил по меньшей мере лет пять и как-то весь съежился. И теперь вместо аккуратного невзрачного коротышки стал в моих глазах неким подобием гигантского жука.
Очевидно, он где-то слышал, что, если желаешь произвести впечатление на собеседника, надо склонить голову вперед, подбородком к груди и взирать на него из-под бровей, как это делает борец, принявший боевую стойку. Может, оно и было верно, только не в его исполнении.
– Не уверен, – начал он осторожно, – что понимаю смысл слова «катарсис». Не объясните ли?
– Предпочел бы не отклоняться от темы. Давайте вернемся к вопросу, который я задал мисс Дьюди. Имеете ли вы что сказать, чтобы снять с себя подозрение в убийстве?
– Так не пойдет. – Он шмыгнул носом. – Это не по-американски. Сначала предъявите мне доказательства, на которых основываете свое подозрение. Если у вас что-либо имеется в запасе, я отвечу. Вот это будет по-американски.
– У меня нет доказательств.
– Значит, нет и подозрения.
Вульф окинул его взглядом:
– Вы, сэр, либо осел, либо прикидываетесь таковым. Если подозрение в причастности к убийству опирается на доказательство, это уже убежденность. Располагай я доказательствами, разве сидел бы здесь полночи и вызвал вас на откровенность? Я бы вызвал полицию и сдал их. Вам есть что сказать?
– Не так, нет. Задайте мне вопрос.
– Как по-вашему, вы способны на убийство – не в порядке самообороны и не в состоянии аффекта, а по злому умыслу?
Питкин какое-то время изучал его из-под бровей. Дать застигнуть себя врасплох он явно не намеревался.
– Нет, – ответил он.
– Почему нет? Многие люди могут и совершают. Почему же вы не можете?
Это потребовало более длительного изучения. Наконец прозвучало:
– Из-за того, как я смотрю на вещи.
– И как же вы смотрите на вещи?
– С точки зрения прихода или расхода. Я счетовод, и для меня все в жизни сводится к этим двум частям бухгалтерского баланса. Потому-то мистер Идз и продвигал меня, пока не назначил секретарем и казначеем корпорации. Он знал, как я смотрю на вещи. И вот вам мое правило: если риск от сделки весьма велик, ее не следует рассматривать вовсе, какую бы прибыль она ни сулила в случае успеха. Это непреложный принцип, который нельзя нарушать никогда. Примените его к идее убийства – и что вы получите? Риск чересчур велик, поэтому убивать нельзя. Плохая идея. Все сводится к дебету и кредиту, и в случае убийства дебет изначально слишком велик. Любую проблему на свете можно рассмотреть в терминах прибыли и убытка, и другого столь же практичного способа не существует.
Питкин шмыгнул носом.
– Когда я говорю о прибыли, то подразумеваю заработанную прибыль, но не в правовом смысле. Я подразумеваю прибыль, заработанную де-факто, а не де-юре. Возьмем доход, который я буду получать всю оставшуюся жизнь от акций «Софтдауна». Его называют незаработанным, хотя в действительности я именно что заработал его – годами преданной службы компании. Я заработал его, потому что заслужил. И наоборот, возьмем доход, который Сара Яффе получает от своих акций после смерти отца. – Он крутанулся в кресле. – Миссис Яффе, я хотел бы спросить, сделали ли вы когда-нибудь хоть что-то полезное для корпорации? Назовите мне хоть одну вещь, мелочь или нечто существенное. За последние пять лет ваш средний доход в виде дивидендов, выплачиваемых на акции «Софтдауна», превысил сорок тысяч долларов. Вы заработали хотя бы один цент из них?
Сара уставилась на него.
– Мой отец заработал, – наконец ответила она.
– А вы, лично вы?
– Нет, конечно нет. Я никогда ничего не зарабатывала.
Питкин оставил ее в покое.
– Возьмем вас, мистер Хэй. Ваши претензии… Вы требуете долю от прибыли «Софтдауна». Может, по закону вы и получите что-нибудь, не знаю, но ведь, несомненно, ни вы сами, ни кто-либо из ваших родственников ничего не заработал, не так ли?
Хэй ответил вполне благодушно:
– Вы совершенно правы, сэр. И я нисколько не сожалею и не смущен тем, что оказался в одном ряду с очаровательной миссис Яффе.
Он адресовал сидевшей рядом Саре неотразимую улыбку.
Питкин вернулся к своей позе и уставился из-под бровей на Вульфа. Потом шмыгнул носом.
– Вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что все в этой жизни сводится к бухгалтерскому балансу?
Вульф кивнул:
– Я улавливаю вашу мысль. А что насчет мисс Идз? Она тоже стоит в одном ряду с миссис Яффе? Такой же паразит? Или же интерес, который она в последнее время проявляла к бизнесу, все-таки перевел ее в разряд тружеников?
– Нет. Корпорации это ничего не дало. Только помешало.
– Значит, и она ничего не заработала?
– Именно.
– И ничего не заслужила?
– Именно.
– Но через неделю она получила бы девяносто процентов акций компании, оставив вас, тружеников, с одним лишь жалованьем. Это было бы весьма прискорбно, не так ли?
– Конечно. Мы все так полагали.
– А вы, должно быть, с особенным раздражением, коли вы такой лютый женоненавистник и вам претит, когда женщина владеет или управляет бизнесом?