Игра в убийство
Шрифт:
Наконец Аркадий Викторович взмахнул руками и хлопнул в ладони. В оркестровой яме возникла фигура дирижера. В одно мгновение все пришло в идеальный порядок. Полилась музыка, изящно замер кордебалет, и на сцену из-за кулис величественно выплыла Ксения Ладогина.
Кирилл дождался окончания репетиции и пошел в гримерную к Марине. В коридоре он случайно столкнулся с Леонеллой Дезире, которая при виде его остановилась в страшном замешательстве. Детектив удостоил ее кивком головы и, постучавшись, открыл дверь гримерной.
— Кирюша, ты?! — радостно вскричала Марина, выглянув из-за гофрированной
Кирилл хотел было пройти туда, но она резко воспротивилась.
— Ой!.. Я вся мокрая!..
— Но это священный пот искусства, — возразил он.
— Может, и священный, но на цвет, вкус и запах ничем не отличается от обыкновенного! Так что подожди, я приму душ.
Марина предстала перед ним в шелковом халате и мягких туфлях без задников.
— Волнуюсь…
— Я тоже…
— Спасибо! — восприняла его волнение за поддержку Марина, но ошиблась.
Кирилл волновался не за нее, в ней он был уверен. Он волновался за свой «спектакль» «Склянка Ромео и платок Дездемоны».
«Автор в представлении не нуждается, перевод Кирилла Мелентьева», — с мрачной иронией мысленно шутил детектив.
Ранний вечер изящно осветил лиловый небосклон нежно-голубыми звездами. Деревья в прозрачно-зеленой одежде грустно шелестели листвой… Осень… Начало сезона…
Кирилл в черном смокинге вышел из джипа и направился в цветочный магазин. Приветливо звякнул колокольчик.
«Что же выбрать? — невольно задумался детектив. — Какие букеты приличествуют такому поводу? — рассеянно обводил он взглядом безумство лепестковых красок. — Цветы для убийцы!»
Продавщица, заметив его нерешительность, вынырнула из цветущего лабиринта и, улыбаясь, стала предлагать пышные букеты, обратив внимание на черную бабочку вместо галстука.
«А она права! — размышлял Кирилл, разглядывая букеты. — Пусть будет пышным и торжественным!»
Он остановил свой выбор на иссиня-черных розах.
Скрипяще-сверкающий саркофаг из целлофана он отверг.
— Перевяжите лентой!
Продавщица виртуозно обвила длинные стебли широкой серебряной лентой, подобрав концы в изящный бант.
— Отлично! Именно то, что я хотел! — поблагодарил детектив и вышел, прощально звякнув колокольчиком.
Подойдя к джипу, открыл заднюю дверцу и положил на сиденье «Цветы для убийцы».
Новый занавес, который так упорно не хотел занимать своего места над сценой, теперь беспощадно долго не желал пошевелиться ни одной складкой, оркестр до бесконечности настраивал свои инструменты, люстры слепили глаза… И вдруг!..
Свет мягко умер, раздались первые звуки увертюры… дрогнул занавес, и под гром аплодисментов на сцену выпорхнули Марина и Феликс.
Феликс был в белой, искусно уложенной в складки тунике. Марина, долго и мучительно искавшая цвет, облачилась в лилово-пурпурное одеяние. В пронизанном золотистыми искрами свете это производило потрясающее впечатление.
Феликс — бог Аполлон — воздушен и прекрасен. Марина — Ливия, земная девушка, пылкая и очаровательная, пленила Аполлона. И он, не на шутку увлекшись ею со страстью, доступной только богам, ведет ее на Олимп. Первой встречает их Гера — Ксения Ладогина. Ее ответ Аполлону однозначен:
Мелентьев взглянул на огромный портрет Дениса, висевший с левой стороны сцены.
«Как, наверное, тоскует он по-своему стремительному полету над этой сценой, по своему слиянию с музыкой!..»
В антракте к нему в ложу заглянул со странно перепуганным лицом Сева.
— Вы видели?!.. Видели?!.. Это невероятно! — Он в изнеможении упал на стул. — Марина — недосягаема! Она преодолела все земные и околоземные воздушные пласты!.. Она — в пространстве гениальности!..
Кирилл решительным шагом направился в буфет и залпом выпил рюмку коньяку. Он немного волновался и от гениальности Марины, и от предстоящей премьеры своего «спектакля». Детектив решил заглянуть за кулисы. Шум, беготня, разгоряченные тела, лица… Он уже привык к этому. Фигура одной из третьестепенных богинь показалась ему чрезвычайно знакомой.
— Оленька!
Богиня обернулась, сверкнув опасно-шутливым взглядом.
— Неужели опять кордебалет?! С твоими-то данными!.. И это после заглавной роли на подмостках Довиля!
— Иногда и королеве хочется переодеться в пастушку. Роскошь, она тоже утомляет…
— Ах, вот что! — нарочито воскликнул Кирилл. — Только не забывай в своих пасторальных увлечениях об участи Марии-Антуанетты, великой пастушке всех времен и народов…. Жаль будет фиалковую прядь!..
Даже бархатистая родинка девушки над верхней губой вздрогнула от негодования, но Кирилл уже пошел дальше.
Перед гримерной Марины толпились фотокорреспонденты и поклонники с цветами. Кирилл отметил, что он принял правильное решение — преподнести свой букет после спектакля.
Дверь гримерной открылась, и из нее вышел взволнованный Бельский. Его обступили фотокорреспонденты, но он быстро вырвался из их окружения. Заметив Мелентьева, балетмейстер поздоровался с ним и произнес:
— Я ожидал многого, но такого!.. Марина — ирреально талантлива… не по-земному…
Кириллу страшно захотелось увидеть Марину. Он быстро проложил себе дорогу, вошел в гримерную… и с изумлением увидел, что вместо Марины там — другая женщина… Ее лицо было прекрасно, но в нем действительно не было ничего земного…
— Я рада, что ты зашел! — вдруг озарилось лицо знакомой улыбкой. — Но я ужасно занята! Надо привести в порядок мышцы, подправить грим…
Кирилл, не промолвив ни слова, поцеловал ее шаловливо взметнувшуюся ручку и вышел.
Занавес падал и взмывался вверх, огни рампы лучились, гром рукоплесканий сотрясал стены театра… Кордебалет уже откланялся и скрылся за кулисы. И весь град аплодисментов обрушился на солистов.
Хрупкая фигура Марины в лилово-пурпурной тунике склонилась в изящном реверансе, чуть левее от нее в скромном мужском поклоне замер золотоволосый Феликс. Публика была не в силах отпустить их. Они столь щедро одарили сердца зрителей светлой, искрящейся энергией своего таланта, что души обыкновенных смертных просто не могли ее вместить, и своими аплодисментами, слезами на глазах, криками «браво!» они бессознательно пытались немного прийти в себя и отблагодарить артистов за их бесценный дар.