Игра в «замри»

Филатов Леонид Алексеевич

1968

Человек начинал говорить

…А началом явился испугОт нечаянно хрустнувшей ветки…И дремучий немыслимый звукШевельнулся тогда в человеке…Человек начинал говорить!..И не в силах бороться с искусомОбнаружил великую прытьВ овладении этим искусством.Он придумывал тысячи тем,Упиваясь минутным реваншем.Говори-и-ть! – А о чем и зачем —Человеку казалось неважным.Он смолкал по ночам, но и тут —Что ни утро – в поту просыпаясь,Он пугался безмолвных минутИ ничем не заполненных пауз.Но однажды случилась беда:Он влюбился и смолк в восхищенье.И к нему снизошла немотаИ свершила обряд очищенья.Он притих, и разгладил чело,И до боли почувствовал сноваТо мгновение, после чегоСтанет страшно за первое слово…

1969

Однажды утром

Белым-бело! – И в этом белом гимнеЯвилась

нам, болезненно остра,Необходимость тут же стать другими,Уже совсем не теми, что вчера.Как будто Бог, устав от наших каверз,От ссор и дрязг, от жалоб и нытья,Возвел отныне снег, крахмал и кафельВ разряд святых условий бытия.И вдруг шаги и разговоры стихли,И тишина везде вошла в законКак результат большой воскресной стиркиОдежд, религий, судеб и знамен.

1969

Бизоны

В степях АризоныВ горячей ночиГремят карабиныИ свищут бичи.Большая охота.Большая беда.Несутся на западБизоньи стада.Их гнали, их били,Их мучили всласть —Но ненависть к людямИм не привилась.Пусть спины их в мылеИ ноги в крови —Глаза их все так жеТемны от любви.Брезгливо зрачкамиКося из-под век,Их предал лукавыйИзменчивый век.Они же простилиЕго, подлеца,Как умные дети —Дурного отца.Какое же нужноИспробовать зло,Чтоб их отрезвило,Чтоб их проняло,Чтоб поняли чертиУ смертной черты,Что веку неловкоОт их доброты!..

1969

Последняя песенка старого дуэлянта

Бонжур, месье! Ну вот я вышел,Покинув праздничный обед.В одной руке – кулечек вишен,В другой – нескромный пистолет.А день прекрасен и торжествен,И нам стреляться – неужель?Прошу прощения у женщинЗа эту глупую дуэль.Друзья не крикнут мне: куда ты?Они суровы и честны.И нервно стынут секунданты,И громко тикают часы.И жизнь моя уже конкретнаДля пистолетного огня,И санитарная каретаЗа поворотом ждет меня.И вскоре медики измерятМое холодное чело,И жизнь тихонько мне изменит —Но не изменит ничего.Когда б вернул мне жизнь ВсевышнийИ вновь вручил мне пистолет, —Я б точно так же лопал вишниИ целил – просто в белый свет!..

1969

Провинциалка

…А здесь ни наводненья, ни пожара,И так же безмятежна синева,И под конюшни отдана хибараС заносчивым названьем «Синема».О милый городок счастливых нищих,Здесь жизнь всегда беспечна и легка!И вдруг – печаль в распахнутых глазищахМолоденькой жены зеленщика…За кем бегут мальчишки и собаки,Куда они спешат в такую рань? —Столичный клоун в белом шапоклякеОпять приехал в вашу глухомань!Не ты ль его когда-то целовала —С ума сойти! – и, кажется, при всех!Должно быть, не одна провинциалкаОтмаливает тот же самый грех…Как ты была тогда неосторожна,Как ты неосмотрительна была!..Тебе его хохочущая рожаИ год спустя по-прежнему мила.На нем все тот же фрак и та же пудра,И он все так же нравится толпе…Но – дурочка! – опять наступит утро,И он уйдет, не вспомнив о тебе.А утро будет зябким, как щекотка,И заорут над ухом петухи.И будут нам нужны стихи и водка.Стихи и водка. Водка и стихи.Гляди, а твой супруг, смешон и жалок,Сейчас преподнесет ему цветы!Похоже, что мужья провинциалокИскусство ставят выше суеты…

1960

Память

Давай поглядим друг на друга в упор,Довольно вранья.Я – твой соглядатай, я – твой прокурор,Я – память твоя.Ты долго петлял в привокзальной толпе,Запутывал след.Ну вот мы с тобою в отдельном купе,Свидетелей нет.Судьба мне послала бродить за тобойДо самых седин.Ну вот мы и встретились, мой дорогой,Один на один.Мы оба стареем: ты желт, как лимон, —Я лыс, как Сократ.Забудь про милицию и телефон,Забудь про стоп-кран.Не вздумай с подножки на полном ходуНырнуть в темноту.Мы едем с тобою не в КарагандуИ не в Воркуту.Чужие плывут за окном города,Чужие огни.Наш поезд отныне идет в никуда,И мы в нем одни.…Как жутко встречать за бутылкой винцаСинюшный рассветИ знать, что дороге не будет концаТри тысячи лет…

1970

Вино из одуванчиков

Меня сочтут обманщиком,Да только я не лгу:Вином из одуванчиковТоргуют на углу.Уж если одурачивать —То как-нибудь хитро:Вино из одуванчиков —Да это же ситро!Нашли же чем попотчеватьДоверчивый народ, —А очередь, а очередь,А очередь – растет!Закройте вашу лавочку,Не

стоит тратить пыл:Вино из одуванчиковНикто еще не пил.Алхимики, не вам чета,Тузы и короли —Вина из одуванчиковПридумать не смогли.Напрасно вы хлопочете,Товар у вас не тот, —А очередь, а очередь,А очередь – растет.Название заманчиво,Однако не секрет:Вина из одуванчиковНа белом свете нет.Меня сочтут обманщиком,Да только я не лгу:Вином из одуванчиковТоргуют на углу.Вино, понятно, кончилось,Киоск давно закрыт, —А очередь, а очередь,А очередь – стоит!

1970

Мгновение тишины

В сошедшей с ума Вселенной —Как в кухне среди корыт —Мы глохнем от диксилендов,Парламентов и коррид.Мы все не желаем верить,Что в мире истребленаУгодная сердцу ересьПо имени тишина.Нас тянет в глухие скверы —Подальше от площадей, —Очищенные от скверныМашин и очередей.Быть может, тишайший гравий,Скамеечка и жасмин —Последняя из гарантийСпасти этот бедный мир.Неужто, погрязши в дрязгах,Мы более не вольныСоздать себе общий праздник —Мгновение тишины?Коротенькое, как выстрел,Безмолвное, как звезда, —И сколько б забытых истинУслышали мы тогда!И сколько б НаполеоновЗамешкалось крикнуть «пли!»,И сколько бы опаленныхНе рухнуло в ковыли…И сколько бы пуль напрасныхНе вылетело из дул,И сколько бы дам прекрасныхНе выцвело в пошлых дур!И сколько бы наглых пешекУзнало свои места —И сколько бы наших певчихСумело дожить до ста!..Консилиумы напрасны.Дискуссии не нужны.Всего и делов-то, братцы, —Мгновение тишины…

1972

Вот вы говорите, что слезы людские – вода?

– Вот вы говорите, что слезы людские – вода?– Да.– Все катаклизмы проходят для вас без следа?– Да.– Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас – лабуда?– Да.– И вам все равно, что кого-то постигла беда?– Да.– И вам наплевать, если где-то горят города?– Да.– И боли Вьетнама не трогали вас никогда?– Да.– А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда?– Да…– Но вам удается ее усмирить без труда?– Да.– А если разрушили созданный вами семейный очаг?– Так…– Жестоко расправились с членами вашей семьи?– И?..– И вам самому продырявили пулею грудь?– Жуть!– Неужто бы вы и тогда мне ответили «да»?– Нет!– А вы говорите, что слезы людские вода?– Нет…– Все катаклизмы проходят для вас без следа?– Нет!– Так, значит, вас что-то тревожит еще иногда?– Да! Да. Да…

1972

Про Клавочку

Клавка – в струночку, лицо белей бумаги,И глядит – не понимает ничего.А кругом – все киномаги да завмаги,Да заслуженные члены ВТО.Что ни слово – Мастроянни да Феллини,Что ни запись – Азнавур да Адамо!..Так и сяк они крутили да финтили,А на деле добивались одного:«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.А снабженец Соломон Ароныч Лифшиц —В дедероновом костюме цвета беж —Обещал сообразить японский лифчикИ бесплатную поездку за рубеж.Говорил ей, как он хаживал по Риму,Как в Гонконге с моряками пировал…Ой, глушили Клавку так, как глушат рыбу, —Без пощады, чтобы враз и наповал!«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.И сидел еще один лохматый гений,Тот, которого «поймут через века», —Он все плакал возле клавкиных коленейИ бессвязно материл Бондарчука.Все просил и все искал какой-то «сути»,Все грозился, что проучит целый свет,А в конце вдруг объявил, что бабы – суки,И немедленно отчалил в туалет.«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.Ну а третий все развешивал флюидыДа косил многозначительно зрачком,Намекал, что, мол, знаком с самим Феллини, —А по роже и не скажешь, что знаком.Клавка мчится вкругаля, как чумовая,Задыхаясь и шарахаясь от стен:«Друг Сличенко», «сын Кобзона», «внук Чухрая»И «свояченик самой Софи Лорен»!«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.Клавка смотрит вопросительно и горько —Ей не слышится, не дышится ужеВ этом диком и цветном, как мотогонка,Восхитительном и жутком кураже!..Но опять шуршит под шинами дорога,И мерцает дождевая колея…Едет утречком на лекцию дуреха,Ослепительная сверстница моя.