Игра ва-банк
Шрифт:
– Ну, это как хозяин скашет.
– Цыц, мелкий! – Низенькому пришлось встать на цыпочки, чтобы отвесить куда более здоровому спутнику подзатыльник.
– Фред, не при пошторонних ше!
– А ты трепись поменьше, получать не будешь.
Какая знакомая семейная сцена. Очень уж как-то по-родственному у них выходило.
Главный опять повернулся ко мне:
– Вы не переживайте, мисс. Мы же не звери какие! – Он хихикнул. – Сейчас мы проедем в одно местечко, вам там даже первую помощь окажут.
– Со
– Это врачу решать, мисс, не вам. Только это… мы с Малышом не поняли, мисс, что у вас с рассветником?
– Ненавижу его! – Надо заметить, очень натурально получилось. Еще пару дней назад так не вышло бы.
– Ненавидите? – оторопело переспросил Фред, но тут же опомнился: – А что ж по ночам с ним тогда катаетесь?
– Он меня к ведьме на прерывание вез, сволочь! Как детей делать, так вы все горазды. А как жениться – так в кусты!
Фигуры попятились от моего обвиняющего пальца.
– Вот ты! – Я ткнула в того, что пониже ростом. – Женился бы на матери своего ребенка?
Он невольно сделал еще шаг назад.
– Женат я. Сгинь, блаженная!
– А ты женился бы? – Мой палец уперся в другого.
– Шамо шобой.
– А он меня к ве-е-едьм-е-е пове-е-е-оз…
Я плюхнулась обратно на пятую точку и образцово-показательно разрыдалась.
– То-то клыкаштый вшера у пифии удивлялша, за каким рашшфетника к шпэрровшким штерфам понешло.
– Тише ты! Сколько раз повторять, поменьше языком трепи! – Еще один подзатыльник.
– Прошти, Фредди.
– И не называй меня Фредди, когда мы на работе!
– Прошти.
Мой взгляд зацепился за некое движение. Присмотревшись, я поняла, что напарник Фреда кроме высокого роста, шепелявости и повышенной лохматости обладал еще пушистым хвостом.
Оборотень. Истинный, раз гуляет в таком виде не в полнолуние.
Хотя что это я вам объясняю?
Наверняка вы про оборотней и в учебниках читали, и тьму-тьмущую передач телевизионных посмотрели. А то и просто Билл-мясник с соседней улицы, которого вы знаете уже тысячу лет, аккурат из истинных будет. За кружечкой-другой крепкого эля он не раз жалился вам, как нелегка доля оборотня. Жена запилила его за шерсть, валяющуюся по всему дому. У младшенького первое перекидывание на носу, старший так дуреет в полнолуние, что приходится бригаду инквизиторов вызывать, а уж что вытворяет средняя дочка – сказать перед добрыми людьми срамотно.
Но сознайтесь, вы твердо убеждены, что оборотни, ведьмы, вампиры, баньши и прочая нечисть только напирают на жалость да политкорректность по отношению к магменьшинствам? Не будь строгой и справедливой Инквизиции, совсем бы распустились. А посему некоторый запас дровишек в чулане никогда не помешает. Кто знает, для камина или для костра они пригодятся.
– Заладил «прости да прости»!
– Прошти, братишка.
– О, опять!
Мне пришла в голову одна идея, которая требовала немедленной проверки на практике. Конечно, бить по больным местам не по-спортивному, но бывают случаи, когда благородство – это последнее, о чем ты думаешь.
– Что я скажу своей семье? – возопила я, привлекая всеобщее внимание.
Шушуканья тотчас прекратились. Зато возобновился дождь. Мелкий и нудный.
– Шемье? – тотчас переспросил оборотень, забыв про спор.
Есть. Зацепило.
Очень немногие знают, что у истинных оборотней есть одна большая слабость. Даже огромная. Это семья. Одинокий оборотень – это машина для убийства, которая только и ждет, чтобы ее кто-нибудь завел. Однако стоит волку-одиночке обзавестись логовом и волчатами, чем-то и кем-то, нуждающемся в защите, он становится, по выражению Ба, сентиментальным слабаком. Уязвимым. Физически и морально.
Думаете, просто так по телевизору круглыми сутками крутят социальную рекламу с умильными волчатами, мокнущими под дождем? Инквизиторский заказ. «Помоги ему обрести дом!» всего лишь означает: «Сделай его управляемым!»
– Как я покажусь на глаза отцу и матери! – продолжила причитать я, сделав вид, что не расслышала. – На сносяяяях-то!
Кто еще бы подсказал, где найти моего блудного папеньку, чтобы посмотреть в его бесстыжие очи. А мама и вовсе довольно выдохнет: «Наконец-то!»
Не думать об этом. Не думать.
– Мисс, не убивались бы вы так.
Чтобы меня убил кто-то другой? Не-э-э, не пойдет.
Рыдания стали еще горше.
– Соседи будут показывать на меня пальцами. А моя бедная несчастная старенькая бабушка! У нее же сердце разорвется, когда она услышит, что ее внучка стала падшей женщиной.
Незавидное будущее Ба добило ребят. А была бы здесь бабушка – она прибила бы их собственноручно. Эх, мечты, мечты.
Оборотень громко засопел:
– Фредди, ну нельшшя ше так!
– Да уж, – уронил подельник, даже не огрызнувшись на «Фредди». – Нехорошо как-то получается…
Я продолжала сквозь слезы:
– Когда я умру, меня похоронят не в семейном склепе, а на общественном кладбище. Люди будут плевать на могилу потаскухи. А ведь я так мечтала выйти замуж в уютной маленькой церкви. Чтобы пред алтарем – я и мой любимый. Только кто меня теперь замуж-то возьмет? Была бы я хоть честная вдова…
– На что вы нас толкаете, мисс?..
– О чем вы, джентльмены! Я не смогу никого ни к чему принудить. Как, впрочем, и объяснить потом своему ребенку, почему ребята в школе обзывают его нагулянным ублюдком. Дети жестоки, знаете ли…