Игра времен (сборник)
Шрифт:
Они вышли, а Крамер обнаружил, что тоже стоит на ногах. Мускулы ныли, как после долгой работы. Так скоро… но Шульца врасплох не возьмешь. Ничего… Ход еще не сделан.
– Спать можно? – раздался голос позади него.
– Что?
Он совершенно забыл о Веронике. А она была здесь… и этот ее рассказ! Теперь, когда она умолкла, он не знал, верить ей или нет, ведь пока говорила – верил, безусловно верил, и никуда от этого не денешься!
– Я спрашиваю – спать можно, пока вы между собой не разберетесь? Устала я…
– А… да, конечно…
Она деловито составила два кресла сиденьями друг к другу и устроилась так, что ее не было видно из-за спинки. Он услышал, как скрипит кожа куртки – вероятно, Вероника пыталась улечься поудобнее, а потом тот же голос сказал:
– Я не успела договорить…
Голос умолк – видимо, она заснула. И Крамер, запертый вместе с ней, не знал, о чем ему думать – о прилете «Одина», о том, что таилось в шахтах, или о возможном феномене – женщине, прожившей почти тысячу лет. Он сел на край стола. Ему хотелось задать Веронике множество вопросов, и в то же время он боялся попасть под влияние ее речей. Убеждать она умеет, да, хотя и слов-то никаких особых не произносит… и если в Средние века она пыталась спасать добро и уничтожить зло с помощью крестьянских восстаний, то какой способ для этого она изобрела сейчас? И почему такая заметная личность, какой она должна была быть, не оставила следа в истории? Впрочем, она может возразить, что меняла имена, и… почему молчат Барнав и Шульц?
Он соскочил со стола, чтобы вызвать операторскую. И в этот момент его сбило – или сбили с ног.
Прежде чем он пришел в себя, ему показалось, что кругом слышатся какие-то голоса. Успел отметить – мерещится, и очнулся окончательно. Очевидно, падая, он задел головой о подлокотник кресла, и висок был разбит. Он приподнялся на руках. Дверь была распахнута. На месте ее замка чернела выжженная дыра. Крамер сунул руку в карман и, потеряв равновесие, упал на бок. Деструктора не было. Естественно… Но голоса звучали на самом деле, перекатываясь во включенном радиофоне, накладывались, мешались.
– …почему рвануло? У меня переборка обрушилась…
– …пытался взорвать шахту. А аварийная защита включена на всех участках. Да не знаю я, кто предупредил! Но везде! Представляешь, что там было? Саркофаг – вдребезги, и на десяток километров вокруг…
– …Внизу собираются! Народ весь ополоумел! Барнава куда-то поволокли…
– Эй, все! Прекратите забивать эфир! Говорит дежурный оператор. Передать по узлам – «Один» выходит на орбиту!
Настала тишина, в которой на Крамера стало медленно наползать понимание происходящего. Шульц мертв. Барнав схвачен. А какая участь ожидает его самого? Ведь он только что вправе был решать чужую судьбу… Но какая легенда! Вопреки всему он пытался рассмеяться, и это причинило ему боль, когда дернулись лицевые мускулы. Это надо – такое отмочить! Вечная жизнь! Пришельцы! И поверили, поверили, даже Шульц краем сознания поверил… Сопливая девчонка из «И.С.» обвела их вокруг пальца. Ну конечно, психолог, да, и историк, и превосходная рассказчица, его предупреждали… И рядом с такими приключениями меркнет тривиальный шпионаж… Надо понимать, это был запасной вариант, сработает, не сработает – неизвестно. Он сработал… Выжить имеют возможность самые лживые… лживые женщины… И пока они слушали это вдохновенное вранье, ее сообщник (Андерсон, Паскаль?) успел включить аварийную систему… А может, все уже было рассчитано. «И.С.» необходим скандал прямо сейчас, на Гекате. Для этого нужно было проникнуть в файлы с документацией… квалификация не просто высокого, а высочайшего класса… гуманитарий, чтоб ей сдохнуть. Кто знает, что на самом деле представлял собой текст-процессор, на котором набирались статейки про религиозные психозы? Религиозные психозы она на практике устраивала… А каким образом эти файлы попадут куда следует и что станется с удачливым агентом концерна «Интернешнл Спейс» Вероникой Неро, ему уже абсолютно все равно или… совершенно безразлично… да!
Он поднялся, держась за кресло. Послышался далекий пронизывающий гул. А может, шумело у него в ушах. Он стоял и не мог оторвать взгляда от черного оплавленного пятна на двери.
– Итак, процесс «Галактики» окончен…
В комнате было трое – двое мужчин, пожилых, но подтянутых и элегантно одетых, и еще одна – с молодым лицом, в очках, с платком на шее и в черной кожаной куртке.
– Супербазы уничтожения и перехвата космических кораблей «Геката» больше не существует.
По лицу говорившего гуляла приятная улыбка. Девушка слушала с профессиональным вниманием. Второй мужчина без интереса смотрел в окно. Там виднелась роща, выглядевшая особенно нарядной в свете летнего полудня. От нее через луг с некошеной травой, в которой пестрели яркие цветы, тянулась узкая тропинка к одноэтажному каменному коттеджу, где и происходил разговор.
– «Галактика» прочно скомпрометирована в глазах мировой общественности. И если у военного ведомства возникнет необходимость сотрудничества с крупной промышленной организацией, они могут обратиться только к нам. Теперь о вас, Вероника. Правление «И.С.» выражает вам свою благодарность. Особо оно отмечает тот факт, что ваше имя не фигурировало в прессе.
Узкая рука со шрамом придвинула к себе пачку кредиток.
– От себя добавлю – я искренне восхищен тем, что вы, при всей вашей молодости, малом опыте и отсутствии помощи извне, сумели чисто провести такое трудное дело. Кроме того, вам предоставляется двухмесячный отпуск.
– Благодарю.
– Как вы намерены его провести? Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания?
– Еще раз благодарю. У меня нет особых требований к отдыху. Найду какой-нибудь тихий курорт, скажем, возле Форезе… или просто побуду на природе. Геката, знаете ли, место не слишком живописное. Хотя вы видели отчет. Короче, я думаю, разыскать меня не составит особого труда.
После взаимного вежливого прощания она покинула комнату.
Тогда молчавший до времени мужчина, благородную внешность которого несколько портил костлявый нос, обратился к первому:
– Скажите, вы давно знаете эту Веронику?
Приятная улыбка уже сошла с лица его собеседника. Он отдыхал.
– Да нет, не очень. Собственно, это было ее первое дело. А что?
Сквозь растворенное окно было видно, как она уходила. Несмотря на жаркую погоду, она не сняла куртку, и черная ее фигура отчетливо выделялась среди цветов. Один раз она обернулась и снова зашагала к роще.
– Ничего особенного… Так… просто, когда зашел разговор о награждении, я наводил о Веронике справки… и… о ней ходят странные слухи…
Княжеская ведьма
(Не причиню зла)
Если же свет, который в тебе – тьма, то какова же тьма?
I. Карен
Они пришли ночью, той ночью, когда никто не ждет опасности, когда зло самим небом принуждено отдыхать, а бедные – радоваться. Вся стража была пьяна, все часовые спали, и укрепления пали без шума и сопротивления. А дальше они вошли в город, и люди, уснувшие, утомившись праздничным весельем, пробуждались от криков и, ослепнув от пламени, бросались наружу, прямо на обнаженные лезвия мечей, и многие погибали, так и не узнав, что происходит, тем же, кто узнал, лучше бы погибнуть в неведении. В ту ночь, кровавую ночь Рождества, среди грабежей, насилия и убийств уже шли поиски. Меня искали в доме, на пылающих улицах, на темных площадях. Но меня там не было, не было в городе, и то, что разоряет его враг, оставалось для меня скрытым. Нет, так нельзя. Нельзя начинать рассказ с середины, даже если не знаешь, какой у рассказа будет конец. Это нечестно. Вряд ли кто-нибудь увидит эти записки прежде моей смерти, а тогда уж некому будет разъяснить непонятное. Даже если теперь пишу я для себя всего лишь. Ибо всякий, взявшийся за перо, втайне предполагает, что написанное им прочтут чужие глаза. Но пока я пишу для себя, для того, чтобы помочь смятенной своей душе обрести мир и успокоение. Слишком долго она служила подспорьем для иного, моя душа. Я лишена возможности, предоставленной всему крещеному человечеству, – пойти на исповедь и снять с души грех, а грех на ней, видит Бог, есть, и вовсе не потому, что я, как утверждают невежды, ведьма, это я не считаю своим грехом… может быть, такие, как я, вообще вне церкви… если они есть, такие, как я… Над этим стоит поразмыслить.