Игра втемную
Шрифт:
Михаил улыбался очень искренне и очень открыто. У него на удивление симпатичная улыбка и здоровые зубы. Но это не значит, что он готов рассказывать мне все подряд:
– Зимний производил поставки оружия для отрядов УНСО, особенно для тех, которые собирались отправляться в Чечню. Кроме этого, оружие складировалось по всей территории Восточной Украины. Не далее, чем вчера…
– Вы имеете в виду шестнадцатое марта?
– Да. Так вот, вчера Служба безопасности Украины обнаружила некоторые из этих складов и сейчас ведется следствие по этому делу. На дом, в котором проживал Зимний, когда приезжал в наш город, вчера же было
– А Зимний?
– Зимний, после того, как позавчера погибло несколько человек из его окружения, скрылся, и убийцы его не смогли найти. По «Сверхрежиму» вы тоже оказались правы. Последний уцелевший член группы вчера был убит в подъезде собственного дома. Теперь вы понимаете, почему вас вывезли сюда?
– Понимаю. И еще я, кажется, понимаю, почему вы прогнали меня от окна.
Все-таки, несмотря на высокие слова о борьбе против вселенского зла, меня самым пошлым образом подставили в виде приманки. Вот сейчас они сидят и ждут, когда за мной придут. И тогда всех их захватят. Очень уж они меня высоко ценят. Из-за меня противник пойдет на штурм этого дома? Свежо предание. Вот за Зимним, судя по всему, они бы точно пришли. За Зимним. А если вместе с ним буду и я, такая цель неизбежно привлечет группу посетителей.
– Миша, – почти сладким голосом произнес я, – тот товарищ за столом внизу – он что, действительно тот самый Зимний? И то самое интересное мероприятие, которое запланировано на эту ночь, – это штурм особняка группой УНСО?
– Угадали. Я все думал, когда же вы изъявите желание познакомиться с новым человеком. А вы даже не отреагировали на него.
– А как же насчет убийц, которые могут прийти за нами?
– Мы надеемся, что этого не произойдет.
– Очень хочется верить. Но Петров меня сопровождал через лес с автоматом в руках, а вы почти оттащили меня от окна. А это свидетельствует о том, что дом как минимум могут обстрелять прямо из леса. Пара выстрелов из гранатомета – и полный порядок. Или у вас в лесу за каждым кустом стоит по танку?
Михаил промолчал, на этот раз демонстративно.
– Подождите, подождите, все верно. Ведь Петров не зря меня все время гонял звонить домой. Меня должны, были засечь на случай, если сами они не знают этого места. Ловля тигра на громко кричащего козленка. Только я, на этот раз, не козленок, а полный козел.
– Вы напрасно обвиняете меня во всех грехах. Я, например, сижу с вами в одной комнате. Так что рискуем мы одинаково. По поводу нападения: мы не исключаем такой возможности. Но в любом случае, я думаю, ждать нам осталось недолго.
– Это, по-видимому, должно меня радовать особенно.
– Это не должно нам мешать продолжить общение. Пока мы выяснили с вами, как в старом гадании, что было, теперь нам с вами нужно обсудить, что будет.
17 марта 1995 года, пятница, 01-15, Москва.
– Давайте поговорим, наконец, серьезно и без лишних недомолвок, – прервал затянувшееся молчание Монстр.
Виктор Николаевич отложил в сторону папку, которую перед этим рассматривал.
– Простите, у меня действительно много дел, – тоном, в котором совсем не было извинения, сказал Виктор Николаевич.
– А вам не кажется, что вы несколько
Виктор Николаевич демонстративно посмотрел на часы.
– Завтра уже наступило. Больше часа назад, Так что выходит, разговаривать на интересующую вас тему уже поздно.
– Не играйте словами. Вы прекрасно понимаете – у вас нет против меня компромата. Я слишком хорошо знаю Александра Павловича, чтобы поверить в его безоговорочную капитуляцию. В самом худшем случае – он произвел обмен или заплатил за свой нейтралитет какой-то информацией. Проблема в том, что информации у него не много. Александр Павлович был неплохим исполнителем. Но у него оказались слабые нервы.
– У него оказался хорошо развитый инстинкт самосохранения. Он наконец понял, что единственным для него результатом первого этапа «Шока» будет смерть. А он, несмотря ни на что, хочет жить. Вас вряд ли очень удивит то, что он подготовил внушительное досье на всех участников «Шока». И на вас в том числе.
– Вы видели это досье? – спокойно поинтересовался Монстр.
– Видел. Оно у меня, если вас это интересует.
– Тогда вы должны понимать, что ничего это досье вам не даст. В этом деле участвуют практически все. Или вы полагаете, что подобную операцию можно планировать без участия наших силовых политиков и предпринимателей? Бросьте, вы слишком умный для этого человек. Если вы попытаетесь опубликовать эти материалы, то тем самым вы нанесете своему любимому отечеству тот самый смертельный удар, от которого сами же его и пытаетесь спасти. Самым мелким и простым результатом такой глупости будет гражданская война. А вы на это не пойдете. Тогда зачем вам все это? Вот вопрос, ответив на который, мы сможем получить решение почти всех наших проблем. Так зачем вам это все?
Виктор Николаевич рассматривал Монстра демонстративно и немного брезгливо. И испытывал удовольствие от того, что впервые за долгие годы может не притворяться.
– Что вы молчите? – не выдержал Монстр. – Вам обидно, что вас не привлекли к подготовке «Шока»? Или вы надумали с нами торговаться? Так это у вас не получится. Александр Павлович – очень осторожный человек. Когда он отдал вам досье, он не просто застраховал себя, он еще и вам связал руки. Если до этого у вас еще могли быть иллюзии, то после этого – никаких. У вас в руках слишком разрушительное оружие, чтобы обрушивать его на одного человека. Для того, чтобы уничтожить грызунов на поле, не сбрасывайте атомную бомбу. Вы можете накопать еще чего угодно, но лучше вам от этого не станет.
– Тогда почему это вас так волнует? Вам же нечего бояться. Живите себе спокойно и радуйтесь жизни. Ведь чем бы ни закончилась эта ночь, вы все равно будете в безопасности. Или все-таки страшно?
– Я давно отвык бояться. Я повидал много на своем веку, и это было достаточно страшно. А теперь я работаю в команде, и команда не сможет, да и не захочет терять меня. А вы – у вас еще есть возможность встать на нужную сторону.
– И для этого я должен буду отдать вам Александра Павловича? Зачем? Ведь он уже продемонстрировал свое бессилие. Или он мне не все сообщил?