Игра. Первый от человечества
Шрифт:
– «Вот как чувствует себя человек, которому башку отрезали».
Трое проверяющих молча ждут. Моя голова должна упасть вниз, закатится куда-нибудь. Тело должно начать биться в судорогах. Так всегда случается, с обыкновенными людьми. Но я не обыкновенный. Голова не падает. На моём лице лёгкое удивление.
– Вам наверно не сказали, что мне вчера в голову выстрелили, и мои мозги побывали на стенке.
Несмотря на всю подготовку, тройка убийц замерла с суеверным ужасом на лицах.
Я повернул голову. В кулачках блондинки две ручки. Между ними протянута
В руках двоих мужчин появляются пистолеты. Они открывают огонь. Пули летят, в пустую лавочку. Меня уже нет на ней - я обнимаю брюнетку. В момент близкого контакта она успевает воспользоваться своим оружием еще раз. Маленькие кулачки, с зажатыми ручками, проходят под моими ушами. Я успеваю почувствовать еще один порез, опять на шее. Опять ткани срослись быстрее.
Моя правая рука на её шее, левая в женском теле - ладонь обнимает сердце. Резкий рывок. Я развожу руки в стороны. В левой - еще бьющееся сердце. В правой руке оторванная голова с тёмными волосами. Глаза успевают дважды моргнуть, затем из них пропадает жизнь.
Руки безжизненного тела соскальзывают с моих плеч. Её обезглавленное тело бьёт судорога. Еще одного пореза не последовало, оружие вывалилось из её рук. Миниатюрные ладошки проскальзывают около моего лица. Еще один разряд судороги. Женская ладошка отвешивает мне неуверенную пощечину. Тело валится на землю.
Напарники брюнетки успевают опомниться - пули летят в мою спину. Кровавая расправа на них не подействовала. Расчет был на то, что они испугаются и убегут. Не на тех я нарвался.
Я отпрыгиваю в сторону ближайшего дерева. От дерева бегу к кустам. Скрываюсь за ними. Всё это время моё тело рвут пули.
Особняк наполняется выстрелами. Начинается не перестрелка - начинается отстрел.
Двое мужчин устремляются за мной. Они ныряют в кусты. Из них они уже не выходят - их трупы найдут немного позже. Я бежал не от них. Я прячусь от автоматчиков на вышках. За попадания из пистолетов я не волнуюсь - автомат вселяет легкую неуверенность.
Я просматриваю периметр забора. Тысячи раз я уже на него смотрел - для этого в основном и выходил в парк. Дыр и слабых мест нет - люди знают своё дело. Расчищенное место за забором тоже не изменилось. А вот растительность разнообразилась.
Я запомнил там каждую травинку и веточку. Сейчас, в некоторых местах растительности прибавилось. Лишние бугорки заняли своё место. Некоторые ветки колышутся, от ветра, не так как раньше.
– «Секретов и постов прибавилось». - Отмечаю я автоматически.
Я меняю место, теперь смотрю не на забор, а на особняк. Посмотреть есть на что. У убийц что-то пошло не так. Несколько изломанных трупов валяются под зданием. Мало того что они вылетели из окна, так их еще кто-то порвал до этого. Стрельба не прекращается.
Я сомневаюсь, что к нам подослали новичков. Скорее всего, им не сказали, с кем они будут иметь дело. Или они не поверили. На моих глазах из окна вылетает еще один горе-убийца. Выстрелы не умолкают. Нужно идти туда, искать выживших. Потом вместе будем думать - как быть дальше.
Перед забегом к особняку я присаживаюсь на землю. Начинаю медитировать. В процессе приказываю организму все попавшие в тело пули транспортировать в желудок. Выставляю ограничение в пятьдесят грамм. Остальные пули будут выходить через входные пулевые отверстия. Раньше я такого не проделывал. Придется внимательно следить за организмом.
Я короткими перебежками бегу к особняку. Пока бежал, пришлось пересечь пару открытых мест. По мне прошлись несколько автоматных очередей. Выстрелов слышно не было - стреляли с вышек.
Я забегаю в небольшую дверь подсобки - это одна из многочисленных дверей ведущая в особняк. Уже в темноте помещения мне в спину прилетает две пули. Ничего серьёзного не задето - можно двигаться дальше.
Стрельба в особняке снижает свой темп. Теперь она доносится из четырёх мест.
– «Там еще сопротивляются, туда и пойду».
Я обыскиваю несколько трупов. Нахожу пистолеты и запасные обоймы. В рукопашную я идти не хочу - слишком много будет крови. Крови на моих руках, в буквальном смысле. Кровь миленькой брюнетки еще так и не высохла, она основательно пропитала рукава пиджака.
С двумя пистолетами в руках я иду по коридору к ближайшему источнику стрельбы. Прятаться мне нет смысла - пули мне причинят легкий дискомфорт. Хоть со стороны и будет видно, как моё тело рвут пули, и из меня плещет кровища. Я сейчас похож на вооруженного зомби, с одним маленьким нюансом - отсечение моей головы обидчиков не спасёт. Стрелять в неё также бесполезно.
Мне попадаются открытые двери медпункта. Там три трупа. Один со скальпелем в глазу. Из глаза торчит всего три сантиметра ручки скальпеля. У второго чистильщика шприц торчит их шеи, ему что-то вкололи. Что-то ужасное - все его тело скрючило - немой вопль ужаса застыл на его перекошенном лице.
Второй меня не слишком напугал - хоть и было чего бояться. А напугал меня доктор. Такой одухотворённой улыбки уверенного в себе человека я никогда не видел на трупах. Все его тело буквально похоже на дуршлаг. Его качали пулями основательно - с чувством, с тактом, с расстановкой. Издевательство и отмщение читается в пулевых отверстиях на его теле.
Че он лыбится - для меня загадка. Может колёс наглотался? А может...? Не знаю. Я о нем хорошо думать не могу - он мне иголку воткнул в причинное место.
Отверстий в стенах очень мало. Сразу видно работают профессионалы - в молоко пули не посылают. Как правило, такие отверстия всегда в сопровождении кровавых брызг - это когда пули проходят тела навылет.
По пути встречается много трупов. Есть среди них и вредные. Проходишь около такого - хоть на лицо ему наступи - не пошевелится. Пройдешь немного и чувствуешь попадания пуль в жизненно важные места. Трупы оказываются подранками. Притворятся, их учили профессионалы. Прекрасный и действенный приём - против обычных людей. Бесполезный против меня.