Игра. Первый от человечества
Шрифт:
– «Отстою необходимое время и свалю в свою комнату», - думаю я, смотря на весело танцующих коллег.
Веселые парочки кружатся в заводном танце. Большую часть контингента составляют молодые люди - помощники, студенты на практике. Во всех жизнь бьёт ключом. Все они допущены к информации о Сигнале. Начальство грамотно рассудило - на эту проблему нужно смотреть со всех сторон. Вот и получилось что все, от ученых до повара, расшифровывают сигнал.
Такой подход принес свои плоды. Большинству присутствующих в зале не страшны лёгкие ножевые ранения. А ведь мы рассмотрели только маленький кончик
Из коллег, которые умеют играть на музыкальных инструментах, начальство сбило группу. Они не сопротивлялись, и отнеслись к этому с интузиазмом. В данный момент они с улыбками на лице бьют по струнам, жмут на клавиши, водят смычками. Отдельная история с духовыми инструментами - там рот занят, улыбаться физически не получится, но в глазах неприкрытое веселье.
Я одиноко стою рядом с дверью на веранду. Тут больше кислорода. Я понимаю начальство, устроившее такую отдушину для подчинённых. Тут с ума можно сойти - неполные две сотни человек в одном здании, при условии, что выходить нельзя. Им нужна это отдушина. Для меня это тяжкое бремя, но делать нечего, тихо тяну свою лямку.
Я отчасти благодарен этим людям. Меня винят во всем, что с ними случилось. Но несмотря ни на что - все они люди воспитанные. Они не грубят, не сплетничают, не закатывают скандалов и истерик. Они создали вокруг меня территорию отчуждения. Вежливо отвечают на вопросы, но не задают их. Только крайняя необходимость заставит их обратиться ко мне.
Они даже не подозревают, что создают для меня максимально комфортную обстановку. Пусть и дальше не подозревают - так всем удобнее.
Я решаю выйти на веранду. Тут народа нет. Только в самом темном уголке целуется одна парочка.
– «Идеально».
– Я улыбаюсь про себя.
Я дышу полной грудью. Пять минут на свежем воздухе, десять в помещении с веселящимися людьми. Еще час такого барражирования и я отправлюсь в свою комнату, думать дальше над расшифровкой Сигнала.
Я дышу с закрытыми глазами. Голову пронзает чудовищная боль. Она начинается во лбу проходит всю голову, оставляя за собой горящий нестерпимый след. Следом за ней, меня накрывает тьма.
Тело падает на гранитные плиты веранды. Девушка, увлеченная губами своего кавалера, замечает это не правильное движение, краем глаза. Прерывает мужчину.
– Там кто-то упал.
– Что? Где?
– Около входа в главный зал.
– Сейчас посмотрю, ты только никуда не уходи.
– Хорошо.
– Говорит тихо девушка. На её губах много обещающая улыбка. В её голосе слышится неприкрытое желание.
В этот вечер эти девушка с парнем уже не целовались - да и никто не целовался. Слишком много происшествий за вечер.
Рома - так зовут молодого человека только что оторвавшегося от губ своей девушки - идет к входу. Видит ноги лежащего человека в лакированных ботинках. Он искал упавшего человека, и не сразу обратил внимание на темные брызги на стене.
– «Момент настал».
– Спокойная мысль приходит ему в голову.
– «Сейчас и мне прилетит».
Рома поворачивается к забору, еле виднеющемуся за растительностью. Забор не освещен - там никогда не горит свет в темное время суток. Он ожидает пули, уже для себя.
Каждый из присутствующих в особняке подсознательно ждет этого момента - момента чистки. Люди, живущие в особняке, прекрасно понимают - информацию из Сигнала нельзя доверять человеку как токовому. Даже самого благородного и доброго, такие возможности развратят, и превратят в чудовище - если не сразу, то со временем, точно.
Начальство грамотно фильтрует информацию. Не смотря на все подсматривающие и подслушивающие устройства - наверх уходят жалкие крохи. Все остальное остаётся тут. На всякий случай. И вот этот самый случай настал.
Роман ждет пули. Он не прячется. Он не прыгает за каменную колонну пытаясь спастись. Он открыто, во весь рост смотрит в глаза смерти.
Ничего не происходит. Романа это удивляет.
– «Странно. Ну, значит, доложим начальству».
Он обходит труп, проходит в дверной проём. Глазами ищет Иллариона Геннадьевича. Роман именно его подчинённый. Находит. Начальник как раз закончил танец и направляется к своему столику. Роман идет туда же.
– Илларион Геннадьевич, можно вас на пару слов.
– Да Рома, конечно. Выйдем на веранду, чтоб нам не мешала музыка.
– Я вас как раз туда и хотел позвать.
Они выходят на веранду. Рома молча указывает рукой, на труп, лежащий на полу.
– Его убили. Меня нет.
– Тише, тише, спокойнее.
– Иллариону Геннадьевичу не нравятся разговоры насчет будущей зачистки. Он пресекает все такие разговоры на корню. Наблюдателям не обязательно знать о настроениях, царящих в особняке.
– Сейчас во всем разберёмся. Найди простыню и накрой его. Потом закрой дверь на веранду. Я сейчас сделаю пару звонков. И никому ничего не говори, не стоит портить людям праздник.
Роман выполняет все указания начальника. Праздник был испорчен. Тело, лежащее на веранде, накрытое простынёй, было быстро обнаружено через окна. Музыка заглохла. Люди начали переговариваться. Танцевать и распивать слабоалкогольные напитки, ни у кого желания уже не осталось.
Быстро приехал начальник от охраны. Заглянул под простыню. Заметил отверстие от пули в стене. Уехал. Примерно через полчаса вернулся. Народ уже вывалил на веранду, смотрел в окна, некоторые стояли в парке - собрались все. Такое событие сложно было скрыть. Не смотря на полуночное время, веранда была прекрасно освещена. Кровавые брызги на стене сильно диссонировали с белыми стенами, как и черные лаковые ботинки накрытого снежно-белой простынёй трупа.
Начальник охраны берёт слово:
– Товарищи, это несчастный случай. Виновник уже арестован, и понесёт наказание. Просьба расходится.
Слова звучат в полной тишине. Все стоят молча. Погода безветренная. После того как «уполномоченный», перестаёт говорить, слышится очень знакомый голос. Все знают голос виновника. Голос человека по чьей вине они все сюда попали.
– Как же мне больно.
Начальник охран не понимает, откуда идет голос.
– Граждане кому-то плохо?
Начальник охраны смотрит на людей, пытаясь найти человека которому «поплохело». Никто из толпы не ищет страдальца. Они его уже нашли. Каждый присутствующий смотрит ему под ноги. В то место где лежит труп. Начальник охраны переводит взгляд на труп.