Игра
Шрифт:
– Хватит, Нанке!
– Не проблема! – Ласково улыбнулся мне друг. – Теперь на сладенькое, для развлечения – я скачал тебе учебные пособия по этикету. Изучаешь тему, и он-лайн сдаешь что-то вроде экзамена. Провалила – проходи тему снова. Справилась – на следующую тему. Так тебе будет проще и нагляднее.
Я только благодарно кивала головой, попутно убирая ноутбук в портфель и запихивая его под кровать.
– Завтра я уеду в Мумбаи на пару дней к другу, у тебя как раз будет время все освоить и усвоить. Ок?
– Спасибо, спасибо, спасибо! – Я схватила его руку и прижала к груди, выражая признательность за его
– Ты справишься, моя индийская красавица! – Улыбнулся он на прощание, не отводя от меня взгляда, и, разумеется, налетел на Арнава, только возвращавшегося с работы. – Привет, Наннав, брат мой! – поприветствовал он кузена мимоходом, и, насвистывая, направился в свою комнату.
Арнав.
18.00. Пора домой. Зайдя на парковку, я наблюдал, как подгоняют мой автомобиль. С неба сыпался какой-то странный колючий мелкий дождь, пробуждая нежеланные, но такие упрямые воспоминания.
Кадр.
Дождь. Парковка. Кхуши так близко ко мне. Я буквально выдернул ее из-под колес автомобиля, обхватывая руками талию, прижимая к себе непозволительно близко, чувствуя, как дрожит от холода и пережитого страха ее худенькое тело. Когда она подняла на меня свой взгляд – я утонул. В ее невинных глазах, подрагивающих губах. И с тех самых пор так и не выплыл. Хотя нет, не так. Впервые утонул я в ее глазах в тот самый день, когда эта беда свалилась мне в руки на моем же собственном показе. Зеленое сари. Золотая с серебром дупатта. Жемчужные завязочки чоли. И слезы в огромных испуганных глазах. Первые, но далеко не последние ее слезы из-за меня. К черту. Садясь за руль, я пытался думать о прошедшем дне.
«Да ладно, Арнав, о чем там думать?» О, раздвоение личности пожаловало. Беседа с самим собой должна быть очень поучительна, так?
«И что же у нас было такого в этом дне, о чем можно подумать и что вызовет радость у Зазнайки?»
Что за?! Это как я сейчас себя назвал?
«Ладно, проехали».
Очередной загруженный работой день. Они все как под копирку. В моем царстве тьмы теперь нет личного солнечного лучика. С собой ведь можно быть откровенным, так? Нет ее улыбки, нет ее распахнутых глаз, полных эмоций, сменяющих друг друга как яркие бусинки в калейдоскопе, нет споров с ней, ее выходок. Пусто. Она рядом, но больше не делится со мной огнем своей души, и мне холодно. Теперь я не люблю, когда она на меня смотрит. Из ее глаз на меня смотрит не ее душа, а пустота, засасывающая в себя все жизненные силы.
Вчера за ужином я украдкой, как вор, любовался ее улыбкой, с которой она вышла из кухни, думая о чем-то, или… – я попытался сглотнуть образовавшийся в горле ком, – или о ком-то, но точно не обо мне.
А потом… Потом я, как вор, воспользовался ее телом. Тошнит от самого себя. Я ударил руль кулаком и опустил на него голову.
– Ты переболеешь ей, Арнав Сингх Райзада, переболеешь, черт возьми! – как заклинание прошептал я.
Дверь в мою комнату распахнулась, когда я подходил к ней, и оттуда вылетел улыбающийся НК.
«Ты справишься, моя индийская красавица».
Какого черта тут
Кхуши улыбалась. Я замер, боясь спугнуть радость на ее лице. Но стоило мне поймать ее взгляд, улыбка испарилась с ее губ, из ее глаз, из ее души. Разозлившись на то, что она лишила меня ее, я резче, чем следовало, спросил:
– Что тут делал НК? И кого еще ты принимаешь в моей комнате в мое отсутствие? Как ты смеешь?
Я наступал на нее, она отступала, пока не уперлась в стену. Я стоял близко, так близко, что чувствовал ее дыхание на своей шее.
Кадр.
Дивали. Мое наваждение, опьянение, магия. Я сошел с ума от нее. Не сводил глаз. Не выпускал из поля зрения. Мне нужна была она, только она, одна она. Непослушные пальцы скользят по пальчикам ног. Запретная ласка. Ее вскрик. Рука, сжавшая не мой пиджак, а мое сердце. Паял на ногу. Попытка взять себя в руки и уйти. Проигрыш. Моя превысившая все возможные грани жажда ее поцелуя. Я наступал. Она отступала. Пока не прижалась спиной к стене. Мои руки, обнимающие ее лицо и притягивающие к себе, ближе…ближе… Даже если бы рядом взрывались салюты, я бы не отступил, но… Чертов звонок «разбудил» Кхуши и она вздрогнула в моих руках, следом за ней очнулся и я.
…Я все еще не знаю вкуса ее губ. Захваченный воспоминаниями, ненавистной властью надо мной, я склонился к ее губам, собираясь закончить начатое тогда. Давно. В прошлой жизни. Она отвернулась. Не сбежала, не оттолкнула меня, просто отказала мне в поцелуе. Снова стало холодно, и чтобы сказать хоть что-то, я грубо бросил ей:
– Никаких мужчин в нашей комнате в мое отсутствие.
И ушел в ванную комнату. Нашей… Я сказал – нашей?
Кхуши.
Я вспомнила, как дышать, только когда Арнав вышел из комнаты. Одна Богиня знает, как тяжело было собрать остатки самоуважения, почти похороненных под горой сгоревших надежд, мечтаний, доверия. И отказать Арнаву в таком долгожданном поцелуе.
Тот Дивали. Тот роковой Дивали. Когда он надвигался на меня, я как будто перенеслась в прошлое, именно в тот прекрасный и ужасный день, когда он почти поцеловал меня. Почти. Неотступный, не отпускающий, приковавший и привороживший меня взгляд. Мамин паял. Его руки на моей щиколотке. Моя рука на его плече. Наши синхронные движения. Мужчина наступает, девушка отступает. Старо и правильно как мир. Его ладони на моих щеках. Настойчивый взгляд. Склонившееся к моему лицу уже тогда любимое лицо. Глаза в глаза, губы почти обрели друг друга. Трель телефона. Я испугалась, испугалась и вздрогнула. Как будто упала с неба. И я упала. Потому что потом он разбил вдребезги мою жизнь своими словами. «Ты и все, что случилось, не имеет для меня значения». И я совершила огромную ошибку – согласилась на помолвку со Шьямом.
Возможно, не стоило отказывать Арнаву в поцелуе. Какой в этом смысл, если он уже взял мое сердце, мою душу, мою жизнь, мое тело. Я так и не знаю вкуса его губ. И обману сама себя, если скажу, что не хочу узнать. Это моя жажда. Но в то же время, я понимаю, что не хочу…так. Мне не нужен механический поцелуй, механический секс, механический муж. Мне нужна его любовь. Мой поцелуй, как и моя любовь, запретны. Это то, что мое. Ему не забрать этого силой, но с какой охотой я бы отдала это его ласке...