Игра
Шрифт:
Покачивая в изумлении головой, я встала на ноги, и поплелась было в душ, приводить в порядок растрепанные чувства, когда телефонная трель остановила меня, показывая, что Тери еще не все сказала мне. Ну… или же я понадобилась кому-то еще.
На этот раз я взглянула на экран телефона. Арнав. – Алло. – мой голос прозвучал вопросительно – он крайне редко звонит мне в рабочее время и строго по делу. Впрочем, как показали его следующие слова, он и звонил по делу.
– Кхуши, доктор подъедет через полчаса, возьмет кровь на анализ, ну и осмотрит тебя, хорошо?
Что тут возразишь? Я согласна качнула головой, только потом поняв, что он не видит меня. Открыла рот, чтобы выразить согласие, как он, словно увидев мой жест, продолжил – Вот и умница.
Слова
Я опустила руку с телефоном – медленно. Присела на край кровати – осторожно. Неужели так бывает? Так чувствовать человека, его мысли, его желания? Невысказанные, истомившиеся, рвущиеся на волю. Почему молчишь ты, Арнав? Почему молчу я? Как часто я смыкала губы, огромным усилием воли гася уже чувствуемые на языке слова – я люблю тебя?..
Я вздохнула, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную. Все дело в доверии, да, Арнав? Я берегу свое сердце, однажды разбитое тобой. А ты… ты хранишь в себе ненависть. Я продолжала размышлять об этом, стоя под частыми каплями тропического душа, имитирующего дождь. Размышляла, нанося на волосы шампунь, взбивая его в мягкую нежную пену. Размышляла, пока сушила волосы и накладывала легкий макияж. И только, услышав звонок в дверь, спрятала от себя эти мысли, так и не сумев окончательно прийти к какому бы то ни было решению. «Я подумаю об этом завтра» – кажется, так говорила Скарлетт в сложных жизненных ситуациях? Попробуем. Для пущей убедительности я прошептала эти слова вслух, открывая дверь ожидаемому доктору.
Арнав.
Я отключил телефон и подошел к окну. Здание офиса было высотным, и передо мной расстилалась панорама города. Сунул руки в карманы брюк, принимая излюбленную позу. Прикрыл глаза.
Я снова не сказал то, что просилось наружу. Недосказанность выматывала, лишая даже физических сил. Отношения с Кхуши давно подошли к критической точке и неуверенно балансировали на ней. Я знал, чего она ждет. Знал, что ей нужно слышать от меня эти слова. Но не мог заставить себя сказать их. Однажды я был готов признаться в своих чувствах вслух. День нашей свадьбы встал перед глазами. Да, был готов. Но случилось то, что случилось. Кхуши и так заставила меня усомниться в правильности своих выводов, чего я никогда не делал, сначала анализируя ситуацию, а потом принимая решение. Собственно, о принятом решении я не жалел, и был уверен, что не пожалею. Как бы то ни было, она – моя жена. Ею и останется, по своей воле или же нет, но она – Сингх Райзада. Так почему же я молчу? Ведь однажды я уже сказал ей это, и признал это еще раз в той чертовой записке, едва не вбившей клин между нами. Доверие. Она тогда сказала о доверии. Но я не умею доверять слепо. Или доверие – это и есть слепая вера в человека? Но это именно то, чего я избегал всю свою сознательную жизнь. Слепая вера. К чему привела слепая вера моей мамы в своего мужа, моего отца? К развалу семьи? Я даже мысленно не хотел озвучивать последовавшую за этим трагедию. К чему привела слепая вера Анджали? К мужу-предателю? Стук в дверь вовремя прервал мои размышления, грозившие снова завести меня в тупик. Мне просто надо дождаться отчета детектива, чтобы однозначно прояснить ситуацию. Надо просто подождать, Кхуши…
Визиты партнеров, деловые переговоры, рассмотрение смет, контрактов, договоров. Рабочий день закрутил меня в своей круговерти. Перерыв на обед, когда я с удовольствием съел приготовленные женой блюда, и снова – переговоры, предложения, требующие незамедлительных решений проблемы. Когда последний посетитель покинул мой кабинет, часы показывали начало восьмого.
– Не так уж и плохо, – подумал я, думая освободиться позднее, и по заведенной привычке попросил секретаря приготовить чашечку кофе.
Телефонный звонок прозвучал,
… спустя пару секунд, попрощавшись с врачом, я облегченно откинулся на спинку кресла. Облегченно или разочарованно? Откинув вопросы, на которые у меня не было ответа, я в два глотка допил остывший кофе и занялся принесенными секретарем на подпись документами, почему-то скопившимися именно к вечеру. Странно, обычно этим я занимаюсь по утрам, на свежую голову, внимательно вникая во все тонкости документов. Я торопился закончить работу, я торопился домой, к жене. Поставив размашистую подпись к последней визе на очередном предложении о сотрудничестве, я нажал кнопку телефона, вызывая секретаря. Голова неожиданно закружилась, перед глазами встала непонятная пелена. Таблетки? Я принимал их сегодня. Когда секретарь вошла, я попросил ее известить водителя о том, что на сегодня его работа еще не окончена – он повезет меня домой. Эльза кивнула, не сводя с меня какого-то странного взгляда. Но на настоящий момент загадки взгляда секретаря меня мало волновали, и, встав, я сделал получившийся неуверенным шаг. Тряхнул головой, пытаясь скинуть странное оцепенение, сделал еще пару шагов. Секретарь подошла ближе, внимательно глядя на меня.
– Все в порядке, мистер Райзада? – ее голос прозвучал словно издалека. – Давайте, я помогу.
Она подхватила меня под руку, и с ее помощью я добрался до дивана. Эльза опустила меня на него и, пообещав позвать водителя, вышла из кабинета. Последней мыслью, которую я смог внятно сформулировать – зачем мне водитель? Беспамятство окутало меня, и я уже не ощутил, как тело, подхваченное женскими руками, обмякло, опускаясь на спинку дивана.
====== Глава 42. И снова – доверие... ======
Кхуши.
Врач осмотрел меня, взял кровь для экспресс-анализа и поинтересовался самочувствием. Его вопросы вызывали недоумение, он почему-то интересовался моим циклом, его регулярностью, и даже – тут я покраснела – вопросами предохранения. Но я привыкла говорить врачам правду, поэтому подробно, несмотря на смущение, отвечала на его вопросы. В заключение доктор кивнул сам себе, порекомендовал беречься от волнений, соблюдать режим питания, побольше гулять, и отправился восвояси, перед этим с удовольствием выпив предложенную чашечку чая-масалы с остатками пудинга.
Водитель, доставивший доктора, привез также и обещанные Арнавом рекламные проспекты, и я забралась на диван, изучая красочные картины и описание экскурсий.
… Музей Дизайна. Хэмпстед-хит. Национальная портретная галерея. Просто Национальная галерея. Британский музей. Вестминстерское аббатство. Тауэрский мост… последние картинки вызывали в памяти наше свидание с Арнавом. Теплое, светлое, нежное, сблизившее нас с ним. Никогда я не думала, что он может быть настолько… обычным. Он как будто отпустил себя тогда, тогда и сейчас. С каждым прожитым нами в Лондоне днем он становился все ближе, все роднее. Сказать, что я любила его больше, сильнее? Нет. Моя любовь давно стала константой. Она не менялась, но теперь он позволял ей выплескиваться наружу, не сжигая меня. Отдавать ее ему. Я намного чаще стала прикасаться к нему. Намного естественнее целовать, обнимать. Намного свободнее проявлять заботу. Я больше не опасалась получить в ответ непонимание или, того хуже, насмешку, злобу. Я снова раскрылась, как раковина – жемчужница открывает свои створки, позволяя любоваться совершенством и безупречностью своего сокровища. Я улыбнулась пришедшему в голову сравнению, и вернулась мыслями к экскурсиям.