Играя на струнах души
Шрифт:
У меня не так много опыта посещений дайв-баров или баров вообще, но бар дяди Коппера — это воплощение того, каким я представляла себе дайв-бар. Темные кирпичные стены, украшенные пивными вывесками, старыми бейсбольными кепками, досками для игры в дартс, и ни одного окна. Бар небольшой, поэтому наша группа из сорока с лишним человек заполнила все пространство. Дядя Коппера стоит за стойкой, разливает пиво и раздает шоты, как конфеты на Хэллоуин.
Я нахожусь в дальнем конце зала, примостившись за угловым столиком, вне поля зрения Пророка. Пол направляется в мою сторону, в одной
Я размешиваю ее трубочкой, пока парень опускается на сиденье рядом со мной.
— Если бы Пророк знал, что я наливаю в твой напиток ром, он бы отрезал мне яйца.
Я пожимаю плечами и отхлебываю крепкую смесь, стараясь не съежиться от ужасного вкуса. В прошлом я пила алкоголь — в основном отхлебывала из папиного пива. Это дерьмо отвратительно. Но никто не пьет, потому что им нравится вкус; они пьют из-за того, как они себя чувствуют. После трех рюмок я наконец-то чувствую себя кем-то другим, а не мусором, который Итан отбросил в сторону и заменил кем-то другим. Сексуальнее. Красивее. Всем тем, чем я не являюсь.
— Ты уже чувствуешь это? — говорит Пол, наклоняясь и наблюдая за моими губами.
Я делаю большой глоток.
— Собираюсь поставить что-нибудь на музыкальном автомате.
Я встаю слишком быстро и качаюсь на ногах, используя стол для поддержания вертикального положения. Придя в устойчивое положение, отталкиваюсь и бегу к музыкальному автомату, пока меня не сдуло порывом ветра. Засовываю в приемник пятидолларовую купюру и просматриваю музыкальный ассортимент, задерживаясь на музыке, которую слушал мой отец.
E9: All Out of Love группы «Эир Сэплай»
G2: Every Rose Has Its Thorn группы «Поизэн»
— Люблю эту песню, — говорю я себе и вбиваю J6: Love Stinks группы «Джей Джеилс Банд». D12: Pictures of You группы «Кеур». F3: I Hate Myself for Loving You группы «Джоан Джэтт и Блекхёртс». E5: Don't Go Away Mad группы «Мотли Крю».
— Осталось три, — говорит Пол слишком близко к моему уху. — Дай мне выбрать. — Он обхватывает меня, прижимаясь передней частью своего тела к моей спине.
Выскальзываю из его объятий и ухожу от музыкального автомата. Я немного пьяна, и у меня сейчас нет настроения для мужчин. Вообще никакого настроения. Я возвращаю себе свой напиток, и когда через динамики играет моя первая песня, несколько человек в баре освистывают меня. Может быть, у подборки и есть депрессивная тема, но к черту их. Они не живут в моей голове, и сейчас мне нужно слушать музыку, которая говорит с моей душой.
Я допиваю остатки колы. В голове легкость, а тело как будто плывет. Я раскачиваюсь в такт Брету Майклзу, когда он напевает о ковбоях и грустных песнях.
— Хочешь потанцевать? — говорит Пол.
Я прищуриваю глаза, чтобы сфокусироваться.
— Почему ты постоянно появляешься, где бы я ни была?
Он кажется немного обиженным, но мне все равно. Сегодня я нахожусь далеко за пределами своего фильтра.
— Почему ты все время убегаешь?
Я начинаю припев песни, напевая в соломинку своего пустого
— Тебе нужно сбавить обороты. — Его горячее дыхание касается моего уха. — Иначе твой отец узнает, что ты навеселе.
Я отшатываюсь.
— Я могу о себе позаботиться, спасибо. — Я поворачиваюсь к нему спиной, как раз когда включается Love Stinks.
Завсегдатаи бара, похоже, одобряют эту песню, так как все они пьяно подпевают ей. Я замечаю, что отец смотрит на меня из бара, и убедительно машу ему рукой, подпевая при этом. Кажется, он купился и возвращается к своему разговору. Решив, что выиграла немного свободного времени, я начинаю танцевать. Не на танцполе — в конце концов, это дайв-бар — а на свободной площадке возле бильярдных столов.
К тому времени, когда зазвучала Джоан Джетт, Пол протягивает мне свежую колу. Я пью ее, не чувствуя алкоголя и благодарная за прохладу, потому что от всех этих пений и танцев я вспотела.
Дикси трясет задницей, подпевая вместе с тем, как надирает задницу Лекарю в бильярде, и даже Медведь и Бикер выкрикивают слова песни во всю мощь своих легких.
Я не могу сказать, когда это происходит или даже что конкретно происходит. Может быть, если бы была трезва, я бы предвидела, что это произойдет, но внезапно в воздухе происходит какая-то перемена. Как будто каждая моя молекула зажглась электричеством. Электричеством, которое взывает ко мне. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Итаном.
— Что он здесь делает? — говорю я себе.
Он, должно быть, читает по губам, потому что уголок его рта приподнимается с одной стороны.
Итан смотрит на меня.
Хотя не смотрел на меня неделями.
Его глаза с таким же успехом могут быть солнечными лучами, потому что, когда парень наблюдает за мной с другого конца комнаты, мое тело согревается.
— Ты в порядке? — спрашивает Пол, отвлекая мое внимание от Итана.
— Да. — Я оглядываюсь назад, туда, где стоял Итан, но его там нет. Мне показалось, что он был здесь? Я смотрю на свою колу. Неужели алкоголь вызывает галлюцинации?
Как будто судьба могла услышать мои мысли, передо мной появляется Итан. Он опускает взгляд на напиток в моей руке, затем изучает мое лицо.
— Хорошо проводишь время?
— О, ты разговариваешь со мной, — выдыхаю я.
Его взгляд становится жестче.
— Можно?
Он не дает мне шанса ответить, прежде чем взять стакан с напитком из моих рук, сначала понюхав его, а затем обхватив губами соломинку, ту самую соломинку, которую я только что сосала. Что-то в этом кажется интимным, почти стирающим те две недели, что мы не разговаривали.
Парень морщит нос и съеживается.
— Сколько таких у тебя было?
— Один. Это мой второй. — Почему я вообще ему отвечаю? — Не то чтобы это было твоим делом, но в этой даже нет алкоголя.
Он широко распахивает глаза.
— Нет алкоголя? Ты, блядь, издеваешься? Этот стакан на восемьдесят процентов состоит из рома.
— Что? Я ничего не почувствовала.
Я слышу ленивую протяжность в собственном голосе, выдающую меня. Не думая, я поворачиваюсь к Полу.
Он опускает подбородок.