Играя на струнах души
Шрифт:
— У нас с Томми есть история, о которой ты ничего не знаешь. — Он выдыхает струйку дыма, и мне становится жаль, что первый поцелуй Тейлор был этим ртом, похожим на пепельницу.
— О, я слышал о вашей истории. — Я подхожу ближе. — Мы смеемся над этим в постели после оргазмов. — Теперь моя очередь ухмыляться. — Что бы ты ни собирался сказать. Не надо.
Парень сжимает челюсть. Я смотрю на трех других мужчин, их бледные лица доказывают, что они не так уверены в себе, как гребаный Питер.
—
— Что? Мы ничего не говорили…
— Я слышал вас! — Мои руки трясутся от желания вырубить одного из этих ублюдков. — Увольняйтесь, или я подам жалобу на сексуальное домогательство по поводу вашего маленького разговора. На сто процентов уверен, что Пророк меня поддержит.
Никто из них не произносит ни слова, только этот ублюдок Питер хихикает. Я пристально смотрю на него, провоцируя его открыть рот.
У этого тупицы, должно быть, стальные яйца, потому что он говорит:
— Ты не можешь нам угрожать.
— Почти уверен, что он только что это сделал, — говорит Райдер, дрожь в его голосе выдает его гнев. — На вашем месте я бы сейчас убрался отсюда.
Питер-членорыл окидывает меня взглядом.
— Наслаждайся ею, пока можешь. Когда сломаешь её, я буду рядом, чтобы собрать ее по кусочкам.
Я еще раз окидываю взглядом этого тощего урода.
— Для этого тебе придется обойти запретительный судебный приказ.
— Давай, пойдем, — говорит более умный парень из группы.
Мудак, наконец, слушает и проходит мимо меня и Райдера, который стоит у выхода из зоны. Питер делает последнюю затяжку и щелкает окурком мне в грудь.
Черное заполняет мое зрение. Я врезаю кулаком ему в челюсть. Он отшатывается назад, прижимает руку к лицу — кровь просачивается между пальцами. Как и ожидалось, его друзья разбегаются.
Райдер поднимает парня на ноги, затем подталкивает его к выходу.
— Убирайся нахрен отсюда.
Он наконец уходит, оставляя за собой кровавый след и череду беспорядочных ругательств.
Райдер поворачивается ко мне, улыбаясь.
— Лучше бы тебе не повредить руку.
Я сжимаю кулак, разжимаю и снова сжимаю, шевелю пальцами.
— Ничего не сломано.
Он смеется.
— Не могу сказать того же о нем. Слышал треск? Думаю, ты сломал ему нос.
— Хорошо.
Мы направляемся к сцене, где Бен и Джесси ждут, нетерпеливо нахмурившись.
— Где, блядь, вы были, парни? — Джес смотрит между нами.
Райдер ухмыляется.
— Итан только что отпиздил какого-то парня из команды за то, что тот говорил дерьмо о Тейлор. Это было эпично.
Выражение лица
— Ты в порядке?
— Нет, Бен. Обними меня, пока я плачу — конечно, я в порядке. — Я смотрю на Джесси. — Их четверо. Я сказал им, что они снимаются с тура в Лос-Анджелесе. Нужно, чтобы их заменили.
Джесси кивает, быстро и коротко.
— Понял. Теперь мы можем уже закончить саундчек?
Коротышка передает мне мой бас, в его глазах искрится веселье.
— Какого черта ты ухмыляешься, старик?
— Ничего. — Он фыркает, пытаясь сдержать смех. — Просто услышал, что Миллер везет Пола в скорую со сломанным носом.
— Парень не затыкался, блядь. — Я поправляю ремень своего баса на плече. — Нужно было сломать ему челюсть, чтобы им пришлось стягивать ее проволокой.
— Оказал бы всем нам услугу, — говорит Коротышка сквозь хриплый смех.
Я обыскиваю взглядом боковую сцену, надеясь увидеть Тейлор, но ее нигде нет.
ТЕЙЛОР
Я мчусь от погрузочной платформы к сцене, по длинным коридорам, которые запомнила, пройдя по ним, кажется, миллион раз. Проверяю свой телефон и вижу сообщение от Итана, что он направляется на саундчек с хорошими новостями.
Что может быть лучше того, что он сказал мне вчера вечером? Он влюблен в меня. Когда я слышу эти слова в своей голове, скептик во мне не может не сомневаться в их искренности. Я виню своего отца за то, что он промыл мне мозги, заставив воспринимать всех музыкантов как поверхностных, лживых, бессердечных бабников.
Итан другой.
Поворачиваю за угол, ведущий в другой длинный коридор, и вижу полдюжины членов команды, сгрудившихся вместе, их голоса напряжены. Я замедляю шаг и вижу Пола посреди них, его руки прижаты к подбородку, а глаза покраснели. В этом бизнесе травмы — обычное дело. Я не знаю, что случилось, но, судя по страдальческому выражению лица Пола и его защитной хватке, предполагаю, что его что-то ударило.
— Эй. — Я двигаюсь между Миллером и Неро, чтобы рассмотреть его поближе. — Что случилось?
Водянистые глаза Пола сужаются, и я отшатываюсь от ненависти, которую вижу в них.
— Уходи, Том, — говорит один из парней. — Ты уже достаточно сделала.
— Я? — Моя собственная враждебность нарастает чуть ниже поверхности. Я привыкла, что мне приказывают и используют в качестве козла отпущения, но я не такелажник, и меня даже не было в здании, когда пострадал Пол, так какого хрена?
Пол что-то бормочет, слова едва слышны, но звучит так, будто он назвал меня «тупой сукой». Нет. Должно быть, я неправильно его расслышала. Чья-то рука сжимает мое предплечье и грубо отталкивает меня.