Игрушка для негодяя
Шрифт:
— Злишься? — он усмехается и прикладывается к бокалу.
— Злюсь, — честно отвечаю я. — Ты вызвал меня на разговор, и тянешь резину. Я внимательно тебя слушаю.
— Я хочу тебя. Я уже говорил, что у меня на тебя каменная эрекция, Яночка, и ты ведь не будешь отрицать, что ты тоже хочешь меня.
Так. Мне стоило остаться дома с коробками, которые бы не стали говорить мне подобные возмутительные вещи.
— Я предлагаю тебе стать моей любовницей.
Залпом выпиваю остатки вина, ставлю бокал на стол и вновь откидываюсь на спинку кресла. А чего я ожидала услышать? Молча моргаю и в разочаровании
— Яна, я тебе не обижу и ты ни в чем не будешь…
— Ты мне предлагаешь стать содержанкой? — я спокойно прерываю Родиона на полуслове.
— Мне не нравится это слово, — он недовольно кривит лицо.
— И на какой ответ ты рассчитывал? — вытягиваю ноги и скрещиваю лодыжки под столом.
— На согласие, — Родион принюхивается к бокалу и пристально смотрит в глаза. — У меня и у тебя есть потребность в физической близости и нам хорошо вместе.
Ноги приятно тяжелеют от выпитого вина, а в груди разливается тепло, в котором тонет досада и злость. Я мысленно отказываюсь от идеи разбить бутылку о голову Родиона, развалившегося в кресле надменным мерзавцем.
— Хорошо вместе в момент соития, верно? — насмешливо уточняю я.
— Я не ищу серьезных отношений. Меня удовлетворят встречи несколько раз в неделю.
— Я в твоих встречах выступаю как бесправная любовница? Или я тоже имею право на решение уйти? Проясни мне этот момент, пожалуйста.
Родион отставляет бокал, задумчиво взирает на люстру, постукивая пальцами по подлокотнику. Как интересно, он даже не рассматривал меня в качестве равноправного партнера в его играх.
— Имеешь, — наконец, заявляет он и переводит взгляд на меня. — И каков будет твой ответ, Яна?
Глава 20. Недоумение медведя
Выгодное предложение в нынешних реалиях. Родион, вероятно, уже выяснил, что у меня невысокая зарплата, внушительная часть которой уйдет на съем жилья, и оставшиеся деньги оплатят коммуналку и продукты. Мне придется жить очень скромно на рисе и курице, а об обновках в гардероб можно забыть.
Заходящее солнце освещает Родиона со спины, и он кажется мне инфернальным существом, который лишь носит маску человека. Он молчит, а меня неожиданно пробирает истеричный и тихий смех, а затем я также внезапно замолкаю. Хорошо, мой милый медведь, я поиграю с тобой.
— Я согласна, — скидываю босоножки и ступне отодвигаю их в сторону.
Встаю и смахиваю под черным взглядом одну лямку с плеча, затем вторую. Сарафан медленно сползает вниз по коже, оголяя грудь, и, дернув за подол, я его скидываю к ногам. Тишину нарушает шумный выдох Родиона, который стискивает пальцами подлокотник.
Снимаю трусики и грациозно переступаю через сарафан. Ворс у ковра мягкий и плотный. Я знаю, чего Родион ждет и жаждет от меня, пусть и не говорит ни слова. Несколько неспешных шагов и вот я стою перед ним в лучах вечернего оранжевого солнца, которое слепит глаза. Он поднимает ко мне лицо, и я ласково пробегаю пальцами по его скуле и жесткой бороде, а затем опускаюсь на колени между его широко расставленных ног, не отрывая взгляда от его напряженного лица.
Прижимаю руку к его твердому естеству и поглаживаю его сквозь приятную шерстяную ткань, вдыхая запахи вина и терпкого парфюма.
Закусив губу, расстегиваю
Запускаю руку в ширинку и освобождаю из тесного плена брюк нетерпеливо подрагивающий член вместе яичками, которые я целую, нежно и придыханием, что должно порадовать бессовестного эгоиста. Мягко сжимаю кулаком основание, скользнув языком от бархатной мошонки до нежной солоноватой уздечки, и раздается хриплый и низкий стон.
Неторопливо и тщательно смачиваю каменный ствол густой слюной, внимательно вслушиваясь в прерывистое дыхание Родиона, и смыкаю губы на упругой головке. Веду кулаком, ритмично покачивая головой, и продвигаюсь ртом все ближе и ближе к ширинке. Я напрягаю язык, когда он касается трепещущего навершия члена, и вновь ныряю вниз, выпуская из себя поток вязкой слюны.
Член в руке вздрагивает, а на языке растворяется густая солоноватая капелька, что предвещает скорый оргазм Родиона. Он обхватывает мое лицо ладонями, вынуждая отпрянуть. В следующее мгновение он рвано наклоняется ко мне и жадно целует, ультимативно проталкивая язык в рот. Задыхаюсь под его напором, а он с треском рвет рубашку, от которой в разные стороны летят пуговицы.
Встает, увлекая меня за собой, скидывает туфли и решительно подхватывает на руки, вновь впившись в губы. Жар его тела и вибрирующее грехом желание передается и мне. В злости и истерике поедаю его губы, покусываю и глухо постанываю, вцепившись в его волосы.
Несет через гостиную в спальню, утопающую в полумраке и буквально швыряет на кровать, чтобы спешно клацнуть пряжкой ремня и сбросить брюки. Позабыв о носках, наваливается на меня рыкнувшим зверем и требовательно разводит ноги коленом, вновь заткнув мой рот грубым поцелуем.
Вдавливает в матрас яростными толчками, а я скребу ноготками ее напряженную, мускулистую спину и боюсь, что он мне кости переломает или раздавит. Или губы откусит вместе с лицом, настолько он не в себе от желания, которое я вздумала разжечь смелыми ласками. Мои ладони спускаются к его крепким ягодицам, и в громком стоне ухожу на дно под бурлящий поток отчаянного оргазма, который плавит мышцы судорогами, что вторят хриплому мычанию Родиона.
Он влажно и устало целует в подбородок, слабо содрогнувшись в последней волне удовольствия, и валится рядом на спину, тяжело сглатывая и вздыхая. Я сажусь, перевожу взгляд с его ступней в носках, что забавно собрались в гармошку на лодыжках, на плотные шторы, из-под которых пробивается розовый луч заката.
— На этом можно и остановиться, — небрежно вытираю тыльной стороной ладони опухшие и искусанные губы.
— Что, прости?
Было бы неплохо ополоснуться под холодным душем, но задерживаться в номере я не намерена.
— Я приняла решения уйти, — смотрю в изумленное и вытянутое лицо. — Я заканчиваю наши отношения.
Минута озадаченного молчания. Что же, Родион, теперь веду я игру и по твоим правилам.
— Что… — он вытирает испарину со лба. — Я не понял.
Он такой забавный сейчас. Обескураженный, большой, мускулистый, голый и в носках.