Игрушка для волка
Шрифт:
И лишь теперь почувствовала.
Горячие струи текут по телу, смывая усталость и дорожную пыль. И не видно, что по щекам текут слезы - такие же горячие.
Что поделать? Да, она обрела шкуру волчицы, но ее сердце так и осталось человеческим. И сейчас ей страшно.
А еще вдруг стало совсем не важно - что там у Стаса за невеста, и как все сложится потом. Какая разница, если никакого «потом» у них может не быть? Если завтра все закончится - для нее или для него.
Или для них обоих.
Она
Стас стоял у окна, вглядываясь в ночной город. Не обернулся, хоть явно услышал, что она вошла. Сердце пропустило удар - таким родным и нужным показался ей этот силуэт на фоне огней. И не было в жизни занятия лучше, чем просто стоять вот так и любоваться им.
Но она пришла сюда не стоять и любоваться.
Движение руки - и полотенце с тихим шорохом скользнуло на пол.
Стас оглянулся:
– Решила прогуляться? Не советую, завтра…
Она сделала шаг навстречу. И еще один. Больше не понадобилось. Стас сам приблизился, притянул ее к себе, сжал так крепко - если бы она была все еще человеком, было бы больно. Впрочем, и так больно. Но она ни за что не согласится отдать ни крупицы этой боли.
Инга чувствовала, как колотится его сердце. Или это ее сердце? Не важно.
В одно мгновение неправильная, изломанная реальность, в которой она жила все это время, вдруг стала гармоничной и правильной. Словно так и должно быть. Жаркое тело под ее пальцами. Губы - пьянящие и пьяные, колючая щека, шея, и снова губы, губы, губы.
И она теперь - не она, а он - не он. Они - что-то новое. Нечто лучшее, чем все то, чем они могли бы стать по отдельности. Они - одно. И, кажется, их уже невозможно оторвать друг от друга, стоит попытаться - и хлынет кровь. Они - целое. По крайней мере, на эту ночь.
– Инга, - он выдыхает, - послушай…
И сердце сжимается. Она не хочет услышать еще одно «мы не должны». Она не хочет, чтобы он что-то объяснял или извинялся. Она не допустит, чтобы он несколькими словами разбил то хрупкое, что сейчас возникло.
– Молчи. Пожалуйста, не хочу ничего слушать.
Она почти срывает с него рубашку. Вдыхает его запах, слышит его дыхание, ощущает обнаженным телом жар его кожи. Он целует ее - жадно и требовательно.
А еще у него сильные руки. Она знала это и раньше. Но сейчас они поднимают ее, качают словно на волнах… Кажется, это уже другая комната. Или другая - параллельная - вселенная. Инге все равно. Она там, где должна быть. Там, где не сможет остаться. Но думать об этом нет времени.
Мгновение - и она на кровати. Они на кровати. Горячая тяжесть тела - и Инга жадно вжимает его в себя, чтобы не отпустить.
По крайней мере - сегодня.
42
Они проснулись от звонка в дверь - резкого и неприятного.
Инга не спешила открывать глаза. Так у нее оставалась еще минута, чтобы прижиматься к плечу Стаса, ощущать его руку у себя на бедре. Странно, что спать, обнявшись, оказывается, так удобно. Но как только она откроет глаза - эту ночь можно будет официально считать прошедшей. А вместе с нею закончится и их кратковременное безумие.
Звонок повторился.
Да кто там такой настойчивый?!
Инга открыла глаза. Стас мягко коснулся губами щеки:
– Встаем. Нас ждут великие дела.
– Какие еще дела? Кто там? - такой поворот ей совсем не нравился.
– Сашка и Олег.
– Я же тебе сказала: никто не должен знать. Никто - значит никто!
Теперь Инга злилась. Нежность, переполнявшая ее какую-то минуту назад, испарилась бесследно. Ничего не меняется. Он снова решает все сам, не потрудившись с нею даже посоветоваться! Не слушает ее и не собирается слушать.
– Инга, - Стас говорил, одеваясь на ходу. - Ты на чужой территории. Странно это говорить, но это так. Без разрешения старшей ты не имеешь права охотиться. Понятно, что ситуация особая, но закон есть закон. Одному мне там не справиться. Поэтому пойдут Сашка с Олегом. Им я доверяю как самому себе.
А доверяет ли им она? Трудно сказать.
Да только ее никто и не спрашивает. В комнате уже вообще никого нет - Стас ушел открывать дверь. Она слышит, как он сдержанно приветствует друзей, как они проходят на кухню, как гремят тарелки с чашками и как тихо все переговариваются. А ее одежда так и осталась в ванной. Это, похоже, тоже никого не волнует. Будто бы так и должно быть - без нее.
Инга оглянулась по сторонам. Комод. В нем - одежда Стаса. Интересно, если она явится на кухню в футболке на голое тело, это будет нормально?
В комнату вошел Стас. Принес ее одежду.
– Ребята с охоты. Голодные. Идем завтракать.
Он положил стопку вещей на кровать, привлек Ингу к себе и мягко коснулся губами щеки. А потом - губ, уже не так мягко. Обиды тут же растворились в этом поцелуе.
Только так нельзя.
– Пусти, - она отстранилась. - То, что было ночью… Забудь, в общем.
Он посмотрел ей в глаза, словно пытаясь понять: шутит она или говорит серьезно. Кажется, понял - выпустил ее из рук и пожал плечами:
– Как скажешь… Приходи на кухню.
Он вышел, а она снова на него разозлилась. Как скажешь! Конечно, ведь это так удобно! Не нужно ничего объяснять и оправдываться. Этакий мальчишник без последствий. Счастью молодых ничто не помешает.
Инга одернула себя. А за что, собственно, она на него злится? За то, что так легко согласился забыть о том, что было ночью? А если бы не согласился? Все равно бы злилась, потому что он к ней не прислушивается?
Нет, ей просто больно его отпускать. Вот и ведет себя как маленькая девочка. Капризничает, когда на кону - очень серьезные вещи.