Шрифт:
Глава 1
Все что могу чувствовать в данную минуту – это пробирающий до костей холод. Меня колотит крупная дрожь, зуб на зуб не попадает. Пытаюсь ответить себе на вопрос, как случилось что моя жизнь в одночасье превратилась в кошмар. И не нахожу ответа.
Меня продали.
Эта мысль обжигает внутренности, разъедает жгучей кислотой. Я знала, что от отчима ждать хорошего не приходится. Но никогда не думала, что он способен поступить настолько жестоко.
И маленький брат… Оставшийся на попечении этого монстра… Я должна помочь ему. Но как, если даже себе я помочь не в состоянии? При мысли об Али жгучие
Что эти уроды хотят сделать со мной? Есть ли шанс спастись.
Будешь сопротивляться – себе сделаешь хуже. Эти люди не любят шутить. Теперь ты игрушка, и ничего не можешь с этим поделать. Не смей сопротивляться, ты же не хочешь, чтобы тебя отдали всем сразу? Лучше один богатый мужик, чем еще с пару десятков его прихлебателей, для которых ты вещь. Хотя ты и есть вещь…
Вот что сказал мне отчим, когда обманом затащил в дом на окраине, за глухим забором. Привез якобы к давней подруге матери. Я поверила. Пошла, хотя предчувствия изводили, тревожили.
Я – круглая дура, идиотка. Может и заслужила все что произошло.
Набросились, связали. Я орала и вырывалась так громко, что сбегалось все больше людей. Мужчин. Они жадно смотрели на меня, и я на какой-то момент вдруг подумала – разорвут… Возьмут и разорвут меня…
Я выкрикивала проклятья, молитвы, слова ненависти к проклятому отчиму. Все что я могла…
С меня сорвали одежду, оставив лишь белье. И бросили в этот промозглый склеп. Решили похоронить заживо?
Ты игрушка…
Снова эти слова звучат в голове. Наверное, это слово станет самым ненавистным для меня. Если конечно удастся выжить. Не ради себя. Ради маленького брата. Ему одиннадцать и у него легкая форма аутизма. Он обожал маму, и всегда боялся отца. Да, монстр, который привез меня сюда – родной отец Али. Могу ли надеяться, что для родной своей кровинушки он сделает исключение? Не продаст на забаву, будет кормить и заботиться?
Я хотела, всей душой хотела верить в это…
– Дооралась? – выплевывает отчим. – Говорил молчи сука. Теперь валяйся тут…
– Будь ты проклят!
– Пасть закрыла, проклинать она меня еще будет, сучка мелкая! Да где б ваша семейка была без меня…
– Может ты ещё и благодетелем нашим себя возомнил? – спрашиваю с горечью. – Я рассчитывала на нечто большее, чем стать просто вещью, которой заплатили за долги.
– Значит ты ошиблась, дочка, – последнее слово Мустафа произносит с особой язвительной интонацией. А я вдруг спрашиваю себя, как могла довериться ему, поехать куда-то с этим мужчиной? Я же всегда подсознательно чувствовала, когда мы жили вместе, одной семьей, что этому человеку нельзя доверять. Да, десять лет с момента, как мама вышла за него замуж, он исполнял роль отца, не только для Али, но и для меня. Давал крышу над головой, одевал. Но я всегда подсознательно чувствовала что-то неприятное в нем. Ловила на себе его сальные взгляды, от которых меня передергивало. Вот только мама была влюблена и ничего плохого про своего мужа слышать не хотела. Я это понимала и как только появилась возможность, ушла из дома. Уехала в Москву, поступила в университет. Думала, что моя жизнь полна отличных перспектив. Лучшая ученица на курсе. Встречаюсь с самым красивым парнем, староста потока, на два курса старше меня. Мы красивая пара, все нам завидуют. И в одночасье – звонок из
Мою дрожь, горестные воспоминания, и лихорадочные поиски выхода из ситуации прерывает громкий лязг затвора. Я не поднимаю голову – не хочу видеть лица своих палачей. Не хочу думать, что они сделают со мной. Вспоминаю приемы самообороны, которым меня учил мой парень Никита. Я должна хоть одному глаза выцарапать. Я полна ненависти. Хочу убить тварей, которые считают, что с женщиной можно обращаться так грубо и жестоко. Как с вещью.
Но вдруг понимаю, что не могу пошевелиться… Самое странное – меня парализует не страх, а голос вошедшего мужчины. Он настолько густой, глубокий и властный, буквально окутывает магнетизмом. Хотя то, что произносит этот голос заставляет мою ненависть выплескиваться уже за край…
– Что это за игры, Мустафа?
Я буквально чувствую, как в ответ на эту реплику кривые зубы моего отчима начинают выбивать дробь.
– Я-н-н-е-иг-р-р-аю, что вы, господин. Как бы я посмел… Да никак не посмел бы, ну зачем вы так…
– Заткнись! – слово точно плеть. – Ты должен много денег. А притащил – это.
«Это». Вот кто я для этого чудовища.
– Она красивая. Чистая. Молода…
– Я не беру долги живым товаром, Мустафа. Ты это знаешь.
– Это… не долг, что вы. Небольшая отсрочка. Подарок. Забава… Я верну. Соберу. У меня жена умерла…. Простите дурака старого… Все поэтому. Чертовы траты. Умирать так дорого…
– Вот именно, Мустафа. А еще умирать обидно. Очень обидно сдохнуть за карточный долг, не находишь?
– Не надо, господин, умоляю вас… Я найду, клянусь, отдам до копеечки.
– Разумеется. Я жду.
– Чего, простите?
– Тебе пора, Мустафа.
– А д-девушка?
– Мой сувенир? Ты так жаден, что забираешь свои подарки, Мустафа?
– Нет, нет, что вы! Ну как я могу, упаси Аллах!
– Пошел отсюда, – приказ рассекает воздух, точно розга бьет по трепещущему телу. Раздаются шаги, торопливые, испуганные. Отчим похоже спотыкается, падает, и чуть ли не ползком спешит скрыться. Оставив меня наедине со Зверем.
Я дала ему это название неосознанно. Подумалось – полное отсутствие эмоций. Абсолютное. Как у зверя. Так и продолжаю звать про себя мужчину, стоящего сейчас надо мной.
– Посмотри на меня, – бьет по нервам приказ.
Но я не покорная жертва. Я все еще полна решимости сражаться, насколько могу.
– Интересно.
Зверь приближается, мой подбородок дрожит, а решимость быть сильной – тает. Мне отчаянно хочется закричать. Страх буквально парализует тело. Теплая мужская ладонь, крупная, шершавая, касается моего подбородка. Пальцы сжимают мое лицо не церемонясь, не боясь причинить боль. Причиняя. Подчиняя. Вынуждая поднять голову.
Он некрасив. Почему меня это удивляет в первую минуту? Почему я нарисовала себе портрет идеально красивого мужчины? Наверное, из-за обволакивающего голоса. Такой магнетизм и уверенность бывает лишь у идеальных людей, мне так казалось. Но он не красив. У него крупный нос, квадратный подбородок. Темные глаза пугают, брови хмуро сдвинуты. Пожалуй, только линия губ мне нравится. Красивая форма, не тонкие, и уж точно не пухлые. Твердый и красивый рот. Вот только вылетают из него отрывистые приказы и обидные определения.