Игрушка Двуликого
Шрифт:
– Как хочешь: удары шаммором будем отрабатывать тут: я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь знал о его существовании…
Само собой, натягивать на себя ансы и сапоги я не стала. А вот араллух надела. И даже поплотнее затянула шнуровку на груди. Потом посмотрела на мужа и мысленно захихикала: судя по тому, что Кром был облачен в одни ансы, одеваясь, он руководствовался теми же принципами, что и я.
Придирчиво оглядев меня с головы до ног, муж вдруг нахмурился, шлепнул себя по лбу и, скользнув к столу, протянул мне одну кожаную перчатку:
– Надевай. А то натрешь ладонь и пальцы…
…Прежде
Я то страдальчески морщилась, хваталась за «заболевший» живот и складывалась пополам, то принималась нервно поправлять одежду, то, изобразив ужас, покорно тянулась к поясу, чтобы «начать раздеваться». Несмотря на разное начало, каждый такой «подход» заканчивался одинаково: прикосновением к «пяте», практически неслышным щелчком клинка и «безвольным» падением руки с торчащим между пальцами «листом» к правому бедру.
Ничего особо сложного во всем этом не было, и Кром, убедившись, что я досконально поняла тонкости каждого движения, подхватил со стола щит, прикрыл им свое горло и негромко приказал:
– Бей!
Несмотря на то что во время предыдущих тренировок я сжимала пальцы не в кулак, а в «зубило», первый же удар преисполнил меня гордости – «лист» шаммора воткнулся в мишень всего лишь в пальце от середины черного круга. Увы, Кром этого не оценил – мрачно свел брови к переносице и, даже не посмотрев на щит, недовольно покачал головой:
– Слишком медленно. И очень слабо…
Я ударила быстрее и сильнее. И сразу же поняла причину его недовольства – теперь движение получилось не таким уверенным, поэтому клинок вонзился в дерево у самого края щита!
«А ведь Кром стоит, а не двигается…» – угрюмо подумала я и, раскачав, выдернула шаммор из доски…
…Где-то через час я устала так, что начала воспринимать действительность урывками: подводящее движение – прикосновение к «пяте» – испуганный взгляд в сторону – удар клинка о дерево – и недовольный рык мужа: «Бей!», «Сильнее!» или «Точнее!». Правое плечо горело огнем, из груди вырывались не выдохи, а хрипы, а слипшиеся от пота волосы лезли в глаза и мешали видеть не только кулачный щит, но и лицо Крома. Поэтому на тихое «умница, хватит!» я среагировала, как обычно – выхватила из ножен клинок и изо всех оставшихся сил бросила его туда, где должен был находиться центр черного круга.
Кром, уже успевший опустить изуродованную шаммором деревяшку, качнулся назад и в сторону, и остро отточенный «лист» просвистел в половине пальца от его шеи!
Меня затрясло от ужаса:
– Прости, я случайно! Мне показалось, что ты сказал «бей»!!!
– Не прощу… – угрюмо буркнул он и, почувствовав, что у меня оборвалось сердце, тут же прижал меня к себе: – Ну что ты, милая?! Я же пошутил! Буду я на тебя обижаться из-за какой-то ерунды?
– Ничего себе «ерунда»! Я тебя чуть не убила… – выдохнула я и внезапно поняла, что снова стою на полу с шаммором в руке, а передо мной – все тот же изуродованный
– Бей!!!
Ударила. Еще до того, как поняла, что ни за что не буду отрабатывать этот удар на Кроме. И чуть не умерла от страха, увидев, что плашка смещается в сторону, открывая беззащитное горло, а пульсирующая яремная жила медленно сдвигается в сторону, пропуская мимо себя летящий к ней клинок.
– Ты что творишь?!
– Хочу, чтобы ты поняла, что попасть в меня не так-то просто. И перестала бояться того, что можешь промахнуться…
…Ударов через десять, убедившись, что три десятины тренировок – слишком малый срок, чтобы надеяться достать Мастера, я вогнала клинок в ножны и грустно усмехнулась:
– Ну и зачем я трачу время, отрабатывая движение, которое мне никогда не пригодится?
Кром снова прижал меня к себе и ласково потрепал по волосам:
– А вот расстраиваться не надо: я успеваю увернуться только потому, что знаю о шамморе и готов к атаке! У тех, кто о нем не знает, не будет ни одного шанса. Если, конечно, ты все сделаешь так, как надо…
– Правда? – вжавшись щекой в его грудь и млея от запаха его кожи, спросила я.
– Правда… Кстати, можешь собой гордиться: не так много людей способны вкладывать душу в каждое движение и не сдаваться даже тогда, когда еле стоят на ногах.
Усталость, еще мгновение назад пригибавшая меня к земле, куда-то пропала, и я, обхватив мужа за шею, подставила губы под поцелуй:
– Значит, я заслужила поощрение!!!
«Поощрил». Так, что у меня перехватило дух и ослабли колени. Потом нехотя оторвался от моих губ, убрал руки из-под моей рубашки и виновато улыбнулся:
– Скоро Большой Совет. Нам надо выкупаться и привести себя в порядок…
…Стоило мне выйти в коридор и увидеть перед собой четверку воинов, охраняющих наше рейро, как настроение, поднятое поцелуем, начало стремительно ухудшаться.
«Осталось два дня… – мрачно подумала я. – Всего два дня здесь, в Шаргайле. И жалкие полторы десятины в дороге…»
Подумала и… чуть не умерла от стыда – если бы не воля Богов, пославших ко мне Крома, нить моей жизни должна была оборваться еще в Атерне!
Я тут же вспомнила огненно-рыжую мордочку спящего акрида, его забавно шевелящиеся усы и подняла взгляд к потолку:
«Я благодарна Вам за все, что Вы для меня сделали… И даю слово, что с радостью приму все, что Вами уготовано…»
Боги смотрели на меня, не отводя взгляда – буквально через мгновение Посох Тьмы, зажатый в руке Крома, ни с того ни с сего с грохотом опустился на ступеньку, а парой десятков ударов сердца спустя из-за поворота лестницы появился тэнгэ увея с ловчим соколом на руке.
– Делай то, что должно, любимый… – скользнув поближе к мужу, прошептала я. – И знай, что я – за твоим плечом… [161]
Глава 21
Кром Меченый
161
Фраза «я за твоим плечом» – формула безусловного подчинения жены мужу. Часть свадебной клятвы в Шаргайле.