Игрушка Двуликого

Горъ Василий

Первый день второй десятины третьего травника

…Замерев на пороге зала Совета, Неддар Латирдан почтительно склонил голову перед статуей Бога-Воина, встречающей входящих в святая святых сарти увея, неторопливо прошел к возвышению, царственно опустился на застеленное шкурой кресло и возложил длани на подлокотники. Да, именно возложил – это простое, в общем-то, движение в его исполнении выглядело настолько величественно, что мне захотелось сложиться в поясном поклоне.

Удержался. Не без труда. И только потому, что чувствовал ненавидящий взгляд аннара Максудов.

– Мудрости

и долголетия тебе, увей… Силы вашим десницам и остроты вашим взорам, аннар’о… Быстрого Посмертия вам, Идущие… – поздоровался король.

«Идущие…» – эхом повторил я и не без труда сглотнул подступивший к горлу комок: напоминание о том, что Мэй вот-вот разделит со мной Темное Посмертие, больно резануло по сердцу.

Пока я боролся со своими чувствами, старейшины успели ответить на приветствие и начали рассаживаться на свои места.

Сел и я. И сразу же сдвинулся на левый край сиденья, чтобы прикрыть Мэй, вынужденную стоять за моим плечом, от недовольных взглядов мужчин.

Прикрыл. Но для чего – непонятно: не успела она дотронуться до моей спины, чтобы дать мне почувствовать свою благодарность, как до нас донесся недовольный голос Диртаса:

– Я, Диртас Расколотая Скала, аннар рода Максудов, требую Сло…

– Нет… – не дождавшись конца его речи, рыкнул король.

– Зал Совета – не место для женщины! – вскочив на ноги и уперевшись руками в столешницу, гневно воскликнул старейшина. – Это не по а’дару!

– Скала прав, адвар! – поддержал его аннар рода Оноирэ. – Его слово – мое слово!

Я мысленно усмехнулся: «Ну вот, начинается…»

– Не по а’дару, говорите?! – от Латирдана, уставившегося в глаза Расколотой Скалы, вдруг повеяло приближающейся грозой. – А почему ты, Диртас, вспомнил о нем только сейчас, а не в тот миг, когда один из твоих сыновей вызвал на поединок воина, не оправившегося от ранения?

Максуд набычился, с хрустом сжал кулаки и с ненавистью покосился на меня:

– Это была воля Изгира…

– Воля? – бровь короля медленно поползла вверх. – Воля щенка, на тот момент не имевшего даже имени?! Сядь, тэнто, я не хочу тебя слышать!

Диртас не сел – упал. И вцепился в подлокотники своего кресла так, как будто собирался выместить на них свой гнев.

– Кто еще хочет потребовать Слово до началаСовета? – окинув остальных старейшин недобрым взглядом, поинтересовался король.

В его голосе прозвучала настолько явственная угроза, что даже мне стало не по себе: с аннарами говорил ВОЖДЬ, не привыкший к неповиновению!

– Что ж, это радует… – выдержав короткую паузу, пророкотал монарх, потом оторвал десницу от подлокотника и прижал ее к груди: – Я, Неддар Латирдан по прозвищу Вейнарский Лев, адвар хейсаров и король Вейнара, говорю голосом Бастарза… [162]

…Первые же фразы адвара, «говорящего голосом Бастарза», заставили меня непонимающе выгнуть бровь: вместо того чтобы назвать цель будущего набега и определить, кому и чем придется заниматься для подготовки к его началу, король зачем-то принялся рассказывать об извержении вулкана Маэрвал, уничтожившем половину Норра [163] и унесшем жизнь принца Дратмира [164] . А вот старейшины не удивились –

Тарваз Каменная Длань и сидящий рядом с ним Эразд Клинок Рассвета задумчиво переглянулись, Варраз Острый Коготь расплылся в ослепительной улыбке, а увей, наоборот, нахмурился. И через мгновение негромко поинтересовался:

162

Говорю голосом Бастарза – ритуальная фраза, означающая начало Большого Совета.

163

Норр – столица королевства Норред.

164

Принц Дратмир – наследник короля Норреда.

– Получается, что армия Норреда лишилась командующего и временно небоеспособна?

– Угу, так оно и есть… – кивнул Латирдан. – Вторая, четвертая и пятая тысячи разбирают завалы, первая охраняет Усыпальницу Королей, а пятая с седьмой обеспечивают порядок на дорогах…

– Можно наложить руку на Скар, Энгору и Лаухи… [165] – осторожно высказался аннар Оноирэ. – А если вызвать солдат из Аверона, то и на всю Урайнскую долину!

165

Скар, Энгора и Лаухи – города на территории Норреда.

– А что творится на других границах Вейнара, адвар? – негромко поинтересовался Каменная Длань.

– Ладвир Белоголовый объявил войну ал’Арради, Набожный [166] слег с очередным приступом пенной лихорадки, в Рагнаре возносят молитвы Богу-отцу, а в Эррате облизываются на Норр и готовятся к нашему набегу…

– Эрраты в Норред не пойдут… – подал голос Лерий Сжатый Кулак. – Побоятся нас…

– Угу… – согласно кивнул увей. – И нам там делать нечего…

166

Ладвир Четвертый Диренталь по прозвищу Набожный – король Оммана. Пенная лихорадка – эпилепсия.

– Почему? – возмущенно воскликнула добрая половина Совета.

– Армия Эррата готова к нашему набегу. Если мы уйдем в Норред, они придут в Шаргайл… – желчно усмехнулся жрец.

От возмущенного рева аннаров зазвенело в ушах: перекрикивая друг друга, они принялись убеждать жреца в том, что с армией Эррата справится даже сотня айти’аров, причем вооруженная не мечами, а розгами.

Честно говоря, мне в это верилось с трудом: эрраты по праву считались одними из лучших воинов Горгота и могли попортить кровь кому угодно.

Судя по скептическим выражениям лиц, король Неддар и увей полностью разделяли мое мнение. Однако перепалке не мешали – с интересом вслушивались в доводы, приводимые старшими отцами, и о чем-то сосредоточенно думали.

Буйство членов Большого Совета продолжалось довольно долго. До тех пор, пока увей не шарахнул жезлом об пол и не рыкнул на все сарти:

– Слово адвара!

В зале тут же стало тихо – старейшины, еще мгновение назад готовые вцепиться друг другу в бороды, повернулись к королю и превратились в статуи.