Игрушка из грязных трущоб

Дана Стар

***

День тянулся очень медленно и мучительно. Пленниц приводили, уводили и снова все повторялось. Некоторые возвращались со свежими побоями, а одна… и вовсе не вернулась. Лежать, предвкушая собственную казнь, хуже самой казни. Не знаешь, когда именно тебе приговор вынесут. Как и не знаешь того, когда снова придётся столкнуться с чудовищными глазами настоящего аспида кровожадного.

За мной же пожаловали ближе к обеду следующего дня. Я надеялась, что Дамир попросту позабыл о моём существовании, оставив гнить как корм крысам, но мои надежды — в ничтожный прах превратились.

Сатир сказал, что

анализы пришли очень хорошие, но правда, для улучшения общего физического состояния, нужно наладить питание, так как организм достаточно сильно истощён, что для меня являлось не первой сенсационной новостью.

В остальном — все прекрасно и Господин ожидает новую игрушку к вечеру, в своих персональных покоях.

После последней ошеломительной фразы, я почувствовала, как собственное сердце в желудок провалилось, в глазах потемнело, а лёгкие — твёрдым камнем обернулись.

И снова я оказалась в банной с теми же грубыми девками и охранником-извращенцем, который и в этот раз принялся рукодельничать ещё до того момента, как я одежду сняла.

Сегодня ушлёпок кончил дважды.

Если бы не приказ Дамира «о неприкосновенности» — драчун бы уже с ног до головы отымел мое нетронутое тело самыми ужасными способами.

***

Этого момента я боялась больше всего на свете… Этот момент мне каждую ночь снился, являясь в самых страшных кошмарах.

Чистая, выкупанная в ароматных травах, с идеально расчёсанной, ниспадающей до самой талии копной тёмно-русых волос, с рыжеватым отливом, облачённая в абсолютно прозрачный пеньюар, босая, я шагала по лестнице, направляясь навстречу вечными пыткам, боли, унижениям…

По пути приходилось уворачиваться от грубых ручищ головорезов, норовивших схватить за грудь, попу, или же… облапать промежность.

Прикрывая округлые вершинки руками, поднялась на самый последний этаж, пытаясь контролировать сумасшедшую дрожь, волнами накатывающую по всему телу.

Главное, не поддаваться истерике!

Иначе хуже будет!

Сегодня уж что-то много охранников было. Или они специально на меня, убогую, поглазеть собрались?!

Уродцы противно свистели, приветствуя новую шлюху, подзывали к себе, избивали матами и явно запугивали. Некоторые выплёвывали очень жёсткие угрозы, пытаясь унизить, уничтожить, растоптать. Но я по-прежнему старалась не реагировать.

Сатир провёл меня в уже знакомую комнату, напоминающую один большой и шикарный музей, усадив на огромную двуспальную кровать, застеленную шёлковыми простынями. Сердце в груди колотилось так сильно, что я даже не слышала, о чём подонок треплется. Да и не важно! Запугивал наверно…

Дамира в покоях не было. Его приход ожидался с минуты на минуту.

В этой ужасной, полностью прозрачной ночнушке, я чувствовала себя словно без кожи. К величайшему огорчению мне сообщили, что если я буду послушной сучкой и сделаю Господину офигительно приятно, то возможно, меня переведут на «уровень выше», величав одной из «элитных шлюх Его Величества». А это означает, что меня будут лучше кормить, одевать, выделят комфортные покои с кроватью. Даже иногда позволят гулять и отдыхать. Но я должна буду абсолютно всегда носить эти сатанинские, прозрачные тряпки. Разумеется, без белья. Эдакая униформа унижения…

Ухмыльнувшись, Сатир приблизился к моему лицу…

Я вздрогнула.

Когда услышала звонкий щелчок и ощутила прохладу на своей шее.

Ошейник!

Грёбанный мучитель напялил на меня ошейник.

С цепями!!!

Как шавке дворовой!

— Ну вот, теперь ты готова! Красотка… Господин будет доволен! — с этими словами, безликий натянул цепь таким образом, что меня по инерции на ковёр бросило, — К ноге, сучка! Будешь сидеть на полу, как собака. Знай своё место!

Не уверена…

Смогу ли выдержать все эти пытки!?

Думаю, вряд ли…

Какие ещё сюрпризы, помимо ошейника ожидать следует??

Привязав поводок к ножке кровати, Сатир направился к выходу, с ехидной усмешкой, бросив на прощание:

— Ты уж постарайся по полной программе нашего босса ублажить. Может добрее станет. Можешь, к примеру, яйца хорошенько лизнуть, он от этого страсть как кайфует!

Как бы ни старалась. Как бы ни умоляла себя прошлой ночью, успокоиться, но мне бы и жизни не хватило, дабы смириться с тем, что моим первым мужчиной станет не человек, а самое настоящее чудовище омерзительное.

ГЛАВА 21.

Мы спустились на нулевой этаж роскошного замка, где меня ожидала интенсивная чистка. Подвальное помещение, в отличии от хором Барона, оказалось весьма убогим, достаточно тёмным, сырым и довольно прохладным. По пути нам встречались какие-то люди в одинаковых одёжках, которые суетливо бегали по коридору, выполняя разного рода работу. Наверно, именно в подвале и обитал рабочий скот, вроде секс-рабынь, уборщиков, готовщиков.

Две немолодые женщины в простых серых платьях приняли меня из рук Завира, втолкнув в небольшую комнатку, окутанную белым туманом, в которой пахло пряными травами. И под пристальным вниманием охранника, грубо запихнули в чан с тёплой водой, стоящий по центру помещения, принявшись жёстко намывать, натирать, полоскать, не позволив даже одежду снять. Ощущение было таким, что чувствительную кожу не мочалками драили, а самыми настоящими наждачками.

— Тряпки снимай! — гаркнула одна из рабынь. Полноватая шатенка.

На что я, испугавшись, лишь упрямей скрестила руки в области груди.

— Дура тупая! Даже после жесткого траха в горло ты не уяснила, что тут не существует такого понятия как «нет» ?? — хохотнула вторая дамочка, с темно-рыжими курчавыми волосами, неожиданно полоснув в лицо ледяной водой из ржавого ведра.

Встрепенувшись, всё ещё не могла смириться с тем, в какое ужасное место попала. Не дожидаясь добровольного подчинения, ко мне тотчас же охранник подскочил, грубо разорвав одежду прямо на мене, прямо в воде, заставляя тихонько вскрикнуть.

Усмехнувшись, бандит продолжил внимательно следить за тем, как драные курицы, подобно коршунам кровожадным, лихо набросились на моё худосочное тельце, живём сдирая кожу своими железными мочалками. Извращенки не стеснялись лапать груди, бедра, ягодицы, интенсивно мацая, жмякая, щупая интимные места, к которым я ещё никому и никогда не позволяла прикасаться.

Боковым зрением заметила, как надзиратель приспустил штаны и, глядя на всю эту пошлую картину, бесстыже наяривал в уголочке, не моргая, не сводя с моих нагих прелестей похабного взгляда.