Игрушка темного принца
Шрифт:
– Кто? – тускло прошептал Карпов, судя по сжатой челюсти, уже догадавшийся, кто из его знакомых был способен на смертельно опасную глупость.
– Анна, – пробурчала Мари, накладывая очередную повязку.
– Она цела? – сиплое от Андрея.
– Целой я бы ее не назвала, – недовольно продолжила наставница. – Когда обнаружила в луже крови вот прямо тут – она кивнула на пол у кровати, – решила, что все… Что вы оба… Как два идиота…
– Мари! – он дернулся и поморщился.
– Жива она, жива, – засопела женщина, отстраняясь. – Но выглядит не
– Как ты могла это допустить, Мари?! – возмущенно заорал крестный, приближаясь к койке. – Когда я уходил, моя девочка просто сидела в кресле и плакала. Ты сказала, у нее шок. Это, – Артур сделал драматическую паузу и ткнул в мою сторону, – ни черта не похоже на шок! Какого тролля произошло за несколько часов? Как вообще она умудрилась это провернуть?
– Давайте уже начистоту: как мы могли это допустить? – пробормотала Карамзина, вклиниваясь в речь негодующего крестного. – А могу понять мотивы, но…
– А я не могу! – рыкнул Артур.
– У тебя выросла чудесная, добрая и сострадательная крестница, – вторглась в беседу спокойная Мари. – Если она рисковала собой ради малознакомой девушки, убежавшей в лес, то меня лично не удивляет, что попыталась спасти профессора.
– Если мне не изменяет память, все предыдущие разы она мечтала его придушить! – рявкнул Артур, и был недалек от истины. Я улыбнулась сквозь боль: вчера вот тоже мечтала.
– Видимо, это было до того, как он умер на ее глазах, защищая от Джелани, – флегматично заявила Ксения Игоревна. – Помни я про этот способ, тоже бы попыталась… Все здесь собравшиеся в той или иной мере обязаны Андрею жизнью.
– Откуда она вообще это взяла? – крестный вырвал из рук Ромула скомканную бумагу и принялся расправлять страницу. – Неужели в нашей библиотеке такое в свободном доступе?
– Я… показывал… – тихо пробормотал Демон. – На одном из дополнительных занятий. Эти ритуалы выглядели безобидно. Кто же мог подумать…
Судя по проскакивавшим на лице эмоциям – от удивления до боли, гнева и вины, – осознание все сильнее накрывало его. Демон косился то на страницу с описанием ритуала, то на свою татуировку, явно что-то вспоминая и прикидывая… И, наконец, взорвался.
– Как она посмела? Упрямая девчонка! Она же теперь… – заорал Карпов, распаляясь. – Ты не должна была ей позволять, Мари! Не должна! Я был вполне готов…
– Сам будто не знаешь: если Анне что-то взбрело в голову, ее уже не остановить! – фыркнула наставница. – Но я, между тем, ей горжусь. Мало какая шестикурсница смогла бы успешно провести древний обряд.
– Даже думать не хочу, где она раздобыла ингредиенты! И на что ради этого пошла! – возмутился крестный и перевел взгляд на Осворта. Ромул закашлялся.
– А что вы на меня так смотрите? – невинно закряхтел домашний вервольф. – Я не русалка, не морф и не дракон…
– Р-р-ромул! – рыкнул Карпов, стискивая пальцами одеяло. – Только не говори, что ты в этом участвовал… Иначе я сейчас встану…
– Ну, сейчас ты не встанешь. Никто тебе не позволит, – равнодушно перебила Мари. – А попытаешься – привяжу ремнями.
– Эта «милая леди», чтобы ты знал, склонна к шантажу, воровству и наглым манипуляциям! – с улыбкой в голосе профыркал куратор. – Она попросила клок шерсти. Я дал! И… Честно говоря, не жалею. Даже Мелисса вчера рыдала, представляешь? Что уж обо мне говорить… Я очень рад, что у Анны получилось.
– А я нет! – рявкнул крестный, но тут же замолк, а через полминуты продолжил растерянно и тихо: – В смысле… Андрей, пойми, я безумно рад, что ты снова с нами, но цена… Цена! Как теперь быть? Она ведь… навсегда… И это, – он ткнул дрожащим пальцем в татуировку, – не смыть. Я не верю, что Анна добровольно на это согласилась. Дуреха… Она даже не знала, на что подписывается! Во что превращает свою жизнь!
– Я знала. Я читала мелкий шрифт, – тихонько пробормотала, выбираясь из-за ширмы. – И приняла свое решение. Я уже совершеннолетняя и могу со своей жизнью делать все, что захочу.
Шагать получалось медленно. Сорочка, подобранная не по размеру, волочилась за мной и путалась в ногах. Кто-то сзади истошно взвизгнул. Я медленно обернулась и увидела Джен, застывшую в дверях. Ее лицо искривляла гримаса ужаса, будто подруга увидела жуткое привидение. Правда, смотрела она на меня.
Могу догадаться, что выглядела я не лучшим образом. Кожа рук отдавала зеленцой в тон новенькой тату. Я потерла щеку и охнула: справа ощущался рубец, как у Карпова. Если урон распределился зеркально, значит, у меня еще рана на шее, две на плече, по три на правой руке и животе, а на груди, если мне не изменяет память, около пяти…
– Ты только в зеркало не смотри, ладно? – пробормотала перепуганная Джен, переводя глаза на госпожу Пламберри. – Это же пройдет? Они же разгладятся, правда? Мари! Скажи, что это с Ани не навсегда?!
13.3
Наставница выдержала паузу и медленно ткнула руки в бока. Все это время она смотрела на меня со смесью неприкрытой ярости, обвинения и недовольства. Обещанной гордости в этот кипящий набор отчего-то не перепало.
На лицах обернувшихся преподавателей расцветали выражения ужаса, боли, сожаления и вселенской растерянности. И это после того, как я, хрупкая и неопытная воспитанница «Эншантели», практически совершила чудо!
Но никто моего позитивного настроя не разделял, энтузиазма не одобрял и медальку на шею вешать не спешил. А крестный, кажется, и вовсе собирался добить. Причем с помощью Мари, чьи щеки начали пугающе раздуваться.
– Я слышала, как ты сказала, что гордишься мной! Да-да! – в целях самозащиты торопливо крикнула наставнице.
– Тебе послышалось, – насупленно бросила Мари и глянула на пол. Словно ей покоя не давало едва заметное розовое пятно на полу. Его замыли, но не слишком старательно.