Игрушки для императоров. Лестница в небо
Шрифт:
– Вы уверены в этом?
– В чем?
– Что это именно они? Катарина утверждала…
Дон Кампос хрипло рассмеялся, после чего потянулся во внутренний карман пиджака за сигарой.
– Ты веришь своей прошмандульке де ла Фуэнте? Ты что, совсем дебил?
Я сделал непробиваемое лицо. Естественно, не верил. Теперь я ни в чем не верил ей, ни единому слову. Но мне нужны аргументы «этой» стороны, и я буду вытаскивать на откровения дона Кампоса, чего бы это ни стоило. Пусть даже прикидываясь клиническим идиотом.
– Юноша, на планете всего несколько сил, способных провести подобную акцию. Первая – кланы.
– Все две сотни?
Вновь смех. Дон Кампос подкурил и выдохнул мне в лицо ядреную струю дыма. Сидел он далеко, да вот помещение маловато – до меня достало. Я скривился.
– Чтобы ты знал, всего три клана способны на такое. Семьи помельче группируются вокруг этих трех, по принципу кровного родства. Пережинились они все, перетрахались. И без главы «своей» группы ни одна из семей-сателлитов ничего сделать не посмеет. Это вопрос политики. Так что не надо иронии.
Мы проверили их всех, это были не наемники. И, как выяснили позже, не силовики. Даже «гвардия тетушки Алисы», эти отмороженные из «нулевого» отдела, оставались в своих казармах. Не спрашивай, чего оно мне стоило, но я выяснил и это.
– Вы забыли команданте. И других хефе. Конкурентов.
Вновь смех.
– Юноша-юноша. Операция была проведена с иголочки. Команданте – мясники. Они могут похитить моего сына, ну, те, кто решит рискнуть шкурой и подвинуть меня в сторону, а таких пока не видно даже на горизонте. Но при этом завалят всё вокруг трупами и наследят так, что… – Дон хефе махнул рукой. – А эта операция проведена ювелирно, специалистами высокого уровня. Уже одно то, что никто не погиб, говорит само за себя. И раствориться так в городе может далеко не каждый. В общем, не дергай меня, я сказал, кто это мог сделать, и все эти структуры были проверены. До единой. Включая службы безопасности кланов.
Остается только корпус. – Он сделал эффектную паузу. – Они сделали это специально, чтобы ты попал в мои руки. А они бы освободили тебя, принцессы, блин, на белых конях! Белые и пушистые. А чтобы я окончательно уверился в этом, напоследок подбросили мне человека, показания которого и расставили все точки. Ну, продолжай, для чего им это нужно?
Я ответил. Эта мысль давно вертелась в голове, начиная с беседы с Катариной в кафешке. Слишком уж она расхваливала свою контору, слишком уж давила, как у них все замечательно. Но оформилась окончательно эта мысль только что. Все, абсолютно все звенья встали в один ряд, образуя законченную логическую цепочку.
– Чтобы вернуть меня. Чтобы я сам пришел к ним. Но зачем им это?
– Вот это я и хотел бы выяснить у тебя.
Дон Кампос ехидно прищурился и стряхнул пепел с кончика сигары, прямо на пол.
– Я не знаю, сеньор. Правда.
– Не верю. Должен знать.
– Я мод. Больше мне не известно ничего. Вы и так знаете больше меня, я насчет того счета… – Я понизил голос, обозначая, какого именно. – Я получил способности от отца, но кто он и откуда – вам выяснить проще, учитывая уровень вашего влияния на планете.
Виктор Кампос не повел и бровью.
– Счет ведет в тупик. Кто-то оставил тебе деньги, много денег. Но с условием, что списываться и переводиться тебе они будут определенной суммой, раз в месяц, в течение двадцати лет. Никаких зацепок – кто,
Я был с ним не согласен, но переубедить вряд ли смогу.
– Понимаешь, Мишель – не дешевая шлюха, – продолжил он. – Она не ведется на «дорогие» подарки, стоимостью в несколько центаво. Это я образно. В Нуэво-ла–Пампе ты можешь снять молоденькую потаскуху, откуда-нибудь из Европы, и она за безделушку тебе отсосет, даже без денег. А чтобы купить такую, как донья Тьерри… Нужно обладать очень, ОЧЕНЬ большой стоимостью!
Он вздохнул и подвел итог:
– Модов множество. Всяких разных. Они все под контролем, как правило, тайным, данные о них есть в департаменте безопасности. Дружественной и контролируемой для корпуса структуре. Они давно могли взять себе кого-нибудь, ради эксперимента. Помурыжить, посмотреть, что получится, а затем со спокойной совестью утилизировать. Но нет, им нужен ты. Именно ты! Ты хлопнул дверью, послал их так же далеко, как и меня, и чтобы повернуть всё вспять, они идут на то, чтобы поссориться с одним из главных действующих лиц на теневой арене планеты. Не чересчур ли для простого парня с улицы, представляющего национальное меньшинство и сына проштрафившейся проститутки?
Пауза.
– Ты понимаешь, чего мне стоило не сорваться, когда я узнал, что Бенито похищен? Я мог начать войну, от которой чертям бы в аду тошно стало! Эх!.. – Он махнул рукой и щелчком отправил то, что осталось от сигары, прямо в угол.
Дон хефе меня озадачил. Вновь. Цепочка, сложившаяся несколько минут назад, перестала складываться. Нет, она была как бы логична, но чего-то в ней не хватало, маленького такого элемента, и я не мог понять, какого именно.
– Я ничем не могу помочь вам, сеньор. Может донья Тьерри и не дешевая шлюха, но чем купил ее я… Не имею понятия.
Иного дон Виктор услышать и не ждал. Он лишь бегло бросил в сторону «яйцеголовых» помощников:
– Я так и думал, приступайте.
– Эй, не надо!.. – закричал я и попытался дернуться, но двое стоявших рядом «быков» подхватили меня под руки, и как ребенка, потащили к страшному креслу. Захваты их были похожи на гидроцилиндры шлюзовой системы, такие сто атмосфер выдержат, где уж мне вырваться…
Меня посадили, несмотря на все попытки сопротивляться, зафиксировали руки, ноги, голову. Затем специалисты в белых халатах принялись подключать ко мне различные провода и надевать загадочные устройства.
– В твоих интересах говорить чистую правду, юноша. Чем быстрее мы найдем ответы на вопросы, тем быстрее для тебя закончится этот кошмар, – прокомментировал Виктор Кампос бесцветным голосом.
– Но я, правда, не знаю, дон Виктор! – почти жалобно выкрикнул я. Хефе в ответ усмехнулся.
– Верю. Но если ты не знаешь, не значит, что этого нет на самом деле. Готовы?
Один из яйцеголовых кивнул.
– Приступайте.
Второй помощник старым добрым шприцем, а не современным иньектором, сделал мне укол. В голове сразу поплыло. Первый долго смотрел на мою реакцию, а затем заговорил тягучим монотонным голосом. Угу, именно тягучим и монотонным, и очень тяжелым, как каменная плита. В этот момент я видел его слова, ощущал всю их тяжесть на своих плечах.