Игрушки для взрослых мужчин
Шрифт:
Скотчинский торопился домой, навстречу ему по тротуару мчался золотистый ретривер.
– Коля, придержи его, – крикнул ему хозяин ретривера. – Убежал, озорник!
Николай Романович развернулся в попытке схватить заигравшегося пса, но тот гавкнул на него и кинулся в сторону.
– Стой! – мимо пробежал запыхавшийся хозяин ретривера. – Коля, а что ж ты не удержал?
– Укусит, – Николай Романович отряхнул брючину от шерсти и, оглядываясь, направился к своему подъезду.
Увидев, как пойманный ретривер заливисто лает, он засмеялся и, хлопнув дверью, вошел в подъезд.
Через час, сидя на кровати в спальне, он рассматривал в зеркальце свою опушившуюся лысину и смахивал слезы... Маленькие рыжеватые волосики на лысине приводили его в восторг, а из кухни раздавалось мурлыкающе сопрано Таты.
– Коля, я сейчас очищу ананас, потом порежу его на кусочки и поджарю на сливочном масле... Соль, перец, соус из бальзамического уксуса, тертый пармезан и оливковое масло. Коля, слышишь меня? Я жарю лосося!
– А масло – холодного отжима? – прокашлявшись, спросил Николай Романович, не выпуская из рук зеркало.
– Иди ешь, готово уже, – на пороге спальни стояла улыбающаяся Тата.
Николай Романович шевельнул ноздрями при виде лосося, запеченного в сыре и ананасах, на большой тарелке, а Тата приготовилась слушать, как Скотчинский с аппетитом чавкает.
– А ты ничего не заметила? – обглодав кость, поинтересовался Николай Романович. – Татуша?..
Тата кивнула:
– Ты улыбаешься, любимый!.. Ешь, ешь. Ешь давай...
Скотчинский поперхнулся.
– Тата, ну какие вы... женщины, то есть бабы, – в сердцах выплюнул лист салата на край стола Николай Романович.
– А что, любимый мой? – у Таты некрасиво задрожала нижняя губа.
– Сразу – любимый... Сразу причем! Да черт тебя дери, у меня жена, между прочим, ушла из дома и не вернулась, а ты уже в моей койке целый месяц спишь! А она после Инки еще не остыла, а ты каждую ночь приходишь ко мне, как на работу... И салаты вот, – Николай Романович подозрительно прислушивался к себе. – И лосось... Нет, ну лосось меня убил наповал! Что ты тут нажарила-то? – Николай Романович бросил вилку мимо тарелки и встал.
– Что-о-о, любимый? – все еще улыбаясь, переспросила Тата. – Невкусно?..
– Прошу по-человечески, – продолжая стоять, отчеканил Скотчинский, – оставь меня!
– Что-о-о???
– Оставь меня, – тихо повторил Скотчинский. – Я-а-а-а-апов-то-ря-ю-ос-тавь-те-ме-ня-а-а! – громким речитативом вывел он. – Медленно и без лишних движений. Брысь!
Через несколько секунд входная дверь хлопнула, и Николай Романович удовлетворенно улыбнулся.
– Гусеница страшная!.. Привязалась, как банный лист к заду, – пробормотал, приканчивая миску салата.
В квартире отчетливо тикали часы. Скотчинский у зеркала разглядывал волосы на своей голове и напевал:
«В лесу родилась елочка, в лесу она росла!»
Следы на песке
С утра было совещание у начальника криминальной милиции района, и Лидия Борисовна во время него бегло отсмотрела пачку новых ориентировок, запомнив дословно почему-то последнюю.
«Мошенник-гастролер, мужчина средних лет снимает квартиру в элитном доме на месяц и сдает ее уже на полгода, предъявляя пакет фальшивых документов...»
– У нас он вряд ли появится, – Лидия Борисовна, налив кофе, решила устроить себе двухминутный перерыв.
Вчера было шесть вызовов на семейные скандалы, один из них серьезный – с травмирующей перестрелкой из рогатки, поэтому дома Новичкова оказалась лишь около трех часов утра.
– Выспаться не удалось, Лид? – в кабинет заглянул дознаватель Виктор Иванович Щенков и прицелился из той самой рогатки, которую вчера изъяли у дедушки семидесяти девяти лет, с азартом обстреливавшего внука и его беременную жену.
Лидия Борисовна закашлялась, хотя было ей не до смеха... Семейные скандалы, бич ее микрорайона, ежедневно начинались с раннего утра и заканчивались порой тоже утром.
Щенков сел напротив и закрыл глаза.
– Вор-тихушник булавкой вскрывал дверь на площадке, где я живу, Лида, слышишь? – поделился он. – Убежал, так что имей в виду...
– Это ты имей в виду, – Новичкова пила кофе и просматривала ориентировки в компьютере. – А к кому он лез?
– К обычному пенсионеру, – Щенков встал.
– Дверь, что ли, картонная у пенсионера, если булавкой? – Лидия Борисовна грустно посмотрела в пустую чашку. – На, – повернула она монитор, – может, узнаешь кого?
– Дверь у него, конечно, подкачала, но все ж не картонная, – Щенков надел очки и стал внимательно разглядывать снимки разыскиваемых. – У меня сегодня тяжелый день, Лид, – пожаловался он.
– Прямо как у меня.
– А давай махнемся? – вяло предложил Щенков.
– Я тронута твоей добротой, Вить, спасибо, – покачала головой Новичкова. – Но задача участкового – аккуратно вправлять мозги, а ты слишком импульсивный. Согласен?
– Как хочешь, тогда я пошел любоваться следами на песке, – Виктор Иванович махнул рукой и вышел.
– На песке?.. Шутник, – Лидия Борисовна взяла трубку. – Да, Николай Романович, я узнала вас. Слушаю... Да. Не встретили, хотя ездили в Железнодорожный? Я поняла, не надо повторять... Да. Николай Романович, я позвоню в РОВД Железнодорожного, может быть, через них удастся встретиться с вашей тещей... До свидания!
Новичкова положила трубку и взглянула на рукописный плакат на стене:
Не спорь с дураком – иначе люди не заметят между вами разницы.