Игрушки
Шрифт:
Брайан Олдисс
ИГРУШКИ
В саду миссис Суинтон всегда стояло лето. Прелестные оливы были покрыты вечнозеленой листвой.
Моника Суинтон срезала золотисто-шафранную розу и показала ее Дэвиду.
– Ну разве не прелесть?
– спросила она.
Дэвид глянул на нее снизу вверх и ухмыльнулся вместо ответа. Схватив цветок, он помчался с ним по газону и исчез за будкой, где сидел автосадовник, готовый подстригать, косить или подметать - - как будет угодно. Она осталась одна посреди безупречной дорожки из пластмассового
Она пыталась любить его. Когда она решилась наконец пойти за мальчиком, то нашла его во дворе, бросающим розу в бассейн. Он стоял в воде, не сняв даже сандалий.
– Дэвид. дорогой, зачем вести себя так дурно? Сейчас же пойдем сменим обувь и носки.
Без звука он пошел с нею к дому: его темная головка была ей как раз до талии. В три года он совсем не боялся ультразвуковой сушилки на кухне. Но прежде чем мать успела достать сухие носки, он вырвался и исчез в тишине дома.
Скорее всего, он побежал искать Тэдди.
Моника Суинтон, двадцати девяти лет, стройная фигура, сияющие глаза, пошла и уселась в гостиной, приняв изящную позу. Сначала она размышляла, потом просто сидела. Время оседало на ее плечи с той самой маниакальной медлительностью, с которой оно действует на детей, сумасшедших и женщин, чьи мужья занимаются где-то улучшением мира. Почти рефлекторно она протянула руку и сменила настройку оконного стекла. Сад померк; на его месте проявился центр города, полный спешащих людей, машин и зданий. Звук она не включила. Она осталась в одиночестве. Переполненный мир - идеальное место для одиночества.
* * *
Директора "Синктанка" отмечали запуск нового проекта, поедая обильный завтрак. На некоторых были пластиковые маски, популярные в этом сезоне. Все они выглядели элегантно-стройными, несмотря на количество поглощаемого. Их жены тоже выглядели элегантно-стройными, несмотря на то, что они ... и так далее. Прежние, менее искушенные поколения, сочли бы их красивыми, если бы не их глаза.
Генри Суинтон, исполнительный директор "Синктанка", готовился произнести речь.
– Жаль, что ваша жена не услышит вас, - сказал его сосед.
– Моника предпочитает сидеть дома и выдумывать всякие чудеса, - ответил Суинтон, соорудив улыбку.
– Надо полагать, что у такой чудесной женщины и мысли чудесные, - сказал сосед.
"Оставь мою жену в покое, ублюдок", подумал Суинтон , улыбаясь ему.
Он встал, чтобы под аплодисменты произнести речь.
После парочки шуток он сказал:
– Сегодня компания достигла серьезного рубежа. Почти десять лет назад мы выпустили первые синтетические жизненные формы на мировой рынок. Все вы знаете, какой это был успех, особенно для мини-динозавров. Но ни одна из форм не была разумной. Парадоксально, что в наш век мы уже можем создавать жизнь но не разум. Наша первая группа моделей лучше всего продается, но является самой тупой из всех.
Аудитория засмеялась.
– Хотя три четверти нашего переполненного мира голодает, у нас тут всего более чем достаточно, благодаря контролю над рождаемостью. Наша проблема переедание, а не истощение. Думаю, что тут нет никого, кто не обзавелся бы одной из моделей "группы один" для тонкого кишечника - совершенно безобидным искусственным ленточным глистом, позволяющим своему хозяину переедать на полтора процента и сохранять при этом фигуру. Верно?
– Общее согласное кивание.
– Наши мини-динозаврики почти такие же безмозглые. Сегодня мы закладываем разумную синтетическую форму жизни - служителя натуральной величины.
Он будет не просто наделен интеллектом - он будет наделен требуемым количеством интеллекта. Ясно, что люди стали бы опасаться существ, имеющих человеческий мозг. Наш служитель имеет в черепной коробке маленький компьютер. На рынке уже появлялись механические игрушки с мини-компьютерами вместо мозга, безжизненные пластиковые штуки, суперигрушки, - но лишь мы сумели наконец связать компьютер с синтетической плотью...
Дэвид сидел в детской у большого окна, сражаясь с бумагой и карандашом. Наконец он перестал писать и покатал карандаш вверх-вниз по крышке стола.
– Тэдди!
– позвал он.
Тэдди лежал на кровати у стены, под книжкой движущихся картинок и большим пластмассовым солдатиком. Звук голоса хозяина активизировал его: он уселся.
– Тэдди, я не могу придумать, что сказать!
Спустившись с кровати, медвежонок вперевалку подошел и прижался к ноге мальчика. Дэвид поднял его и усадил на стол.
– А что ты уже придумал?
– Я написал...
– он поднял свое письмо и уставился в него.
– Я написал: "Дорогая мамочка, я надеюсь, что ты сейчас здорова!. Я тебя люблю..."
После долгого молчания медвежонок сказал:
– Звучит прекрасно. Иди вниз и отдай ей.
Снова долгое молчание.
– Это неправильно. Она не поймет.
В медвежонке заработал компьютер, вычисляя вероятность.
– Напиши это слово в слово. Цветными карандашами.
Дэвид поглядел в окно.
– Тэдди, знаешь, о чем я думаю? Как отличить настоящее от ненастоящего?
Медвежонок просчитал альтернативы.
– Настоящее всегда хорошо.
– Интересно, хорошо ли время? Не думаю, что маме очень нравится время. Очень давно она сказала, что время уходит от нее. Тэдди, время настоящее?
– Время показывают часы. Часы настоящие. У мамы есть часы, значит, они ей нравятся. У нее часы на руке, рядом с диском.
Дэвид принялся рисовать на своем письме радугу.
– Ты и я настоящие, да, Тздди?
Глаза медвежонка немигающе смотрели на мальчика.
– Ты и я настоящие, Дэвид.
Он был запрограммирован на утешение.
* * *
Моника медленно шла по дому. Вот-вот должна была появиться полуденная почта. Она набрала на диске номер, но ничего не произошло. Прошло еще несколько минут.