Игры богов
Шрифт:
Голониус пожал плечами и ответил:
— Как скажешь, Никса, мы ребята не жадные.
В результате некроманты, выбравшиеся из ловушки, оказались в большом, весьма пышно убранном круглом зале, расположенном в самом центре на первом этаже крепости из которого наружу вело шесть пять дверей помимо той, через которую они вошли. Поэтому не сговариваясь они быстро разбились на четвёрки, Тимка, который ненадолго превратился в пёсика, спрыгнул с рук Алмарона на пол огромным львом и некроманты, истошно матерясь, мощными ударами вынесли наружу все двери и тотчас ввязались в драку с сотнями поклонников чёрного некроса уже поджидавших их во всеоружии. Откуда-то сверху доносилась пальба и частые взрывы. Это резвился Бандит, разыскивая на верхних этажах ренегата-лайтеро. Враг им попался на диво хорошо вооруженный и экипированный. Помимо оглушительного рёва пулемётов и ярких, шкворчащих от мощи вспышек бластеров, воздух рассекали малиновые
За десять лет мирной жизни все они уже весьма основательно истосковались по хорошей драке и тут им как раз попался под руку не просто подходящий противник, а самый настоящий враг, которого нужно было непременно уничтожить. Отключив антигравы и врубив на полную мощность защитное поле, создав большие защитные щиты с помощью посохов, некроманты-ниндзя, стремительно перемещаясь вокруг зала, в котором начинался вход в подземелье, вели огонь как из штурмовых крупнокалиберных автоматов разрывными пулями, так и из некромантских посохов сдвоенными лучами-молниями. Однако, как не стремительны они были, огромный золотой лев вообще превратился в молнию, разящую врагов с обеих лап и испепеляя огнём, вырывающимся из пасти, словно это был огнедышащий дракон. Враг шел в атаку не взирая ни на какие потери и сражался с невероятным остервенением не смотря на то, что все его действия не приводили даже к намёку на успех. Широченный коридор, кольцом охвативший центральный зал, быстро заволокло дымом и в него вливались всё новые и новые отряды чёрных некромантов.
Все эти типы были одеты в чёрные, тяжелые боевые сайринахампы и среди них было очень много орков и лайтеро, попадались также гоблины, гномы, припёрлось откуда-то несколько троллей, которые вскоре откинули копыта и превратились в баррикады, но людей всё же было больше, но как к людям к ним никто не относился. Это была злобная, чёрная нечисть, маги-некроманты, ставшие рабами чёрного некроса, для которых само слово жизнь было отвратительным и мерзким. Через полчаса натиск врага ослабел, но самое главное, некросы перестали спускаться сверху, а вскоре на широкой лестнице, ведущей на второй этаж, появился Бандит, который тащил за ногу какого-то истошно вопящего, судорожно дёргающегося типа с переломанными конечностями. Увидев своего поверженного предводителя, а это был именно уленк'Пейзун Бивол, его приверженцы попятились назад, а генерал, ухватив пленного за шиворот и подняв его в воздух, радостным голосом гаркнул:
— Командир, зачистка объекта произведена, Писюн был обнаружен в сортире и тщательно обработан. Весь этот хренов замок закупорен мною самым основательным образом и вот что я вам скажу, ребята, из этого чёртового хольцбрухерского леса хрен кто выберется. Твои серебряные драконы, Ведьмак, накрыли его огромным серебристым куполом и теперь летают вокруг него, а на их загривка сидит целый полк злобного бабья. Они не смогут войти внутрь, а мы не сможем выбраться наружу до тех пор, пока не разберёмся с некросами, но это ещё не всё. Этот козёл признался, — Бандит встряхнул здоровенного, мычащего лайтеро за шиворот — Что они превратили хольцбрухерский лес в чёрный лайкваринд, за что я ему переломал все остальные рёбра и выбил даже коренные зубы. Поэтому, Сардина, как только мы пойдём мочить этих уродов в лесу, врастай в землю по самые брови и начинай работать. До тех пор, пока мы не перебьём некросов, лес вокруг замка будет самым настоящим чудовищем, так что делать нечего, парни, придётся нам лезть в эту живую мясорубку.
Аман, не обращая внимание на злобное мычание Пейзуна, затолкал его в контейнер, который буквально всосал в себя чёрного некроманта, а король Сардон кивнул головой и сказал весёлым голосом:
— Ничего с вами там не случится, Бандюган. Ну, может быть он вам рожи расцарапает. Я постараюсь заблокировать чёрный лайкваринд, лишить его зрения и слуха и сделать не таким шустрым. Ведьмак, Тимка останется со мной. В лайкваринде на него мигом навалятся монстры и ему точно не поздоровится, у него ведь нет силовой защиты, а вас там выручит в первую очередь как раз именно она. Ну, а у меня за пазухой ему мало того, что не придётся бояться за свой хвост, так он ещё и поможет мне возвращать лес к жизни.
Тирумулар, недовольно зарычав, всё же быстро согласился, но, прежде чем стать сереньким пёсиком, щедро окатил всех своих друзей золотым пламенем, подошел поближе к королю Сардону, прыгнул на него и был пойман им уже в своём уменьшенном, домашнем виде. Ему было не привыкать к королю рейнджеров и он, порой, по несколько недель кряду пропадал с ним в лесах многих миров. Благодаря такой практике большая часть Серебряного Эмбера уже была покрыта молодым лесом, который быстро набирал силу, так что для Тирумулара работать вместе с Сардоном
Освеженные золотым душем, некроманты-ниндзя степенно вышли из замка Хольцбрухер и равномерно рассредоточились вдоль балюстрады чёрного мрамора. Лес, раскинувшийся внизу километров на тридцать в поперечнике, был похож на какое-то чудовище с множеством огромных щупалец, клыков, пастей и прочих малоприятных на вид конечностей, которые не только громко клацали челюстями, но ещё и оглушительно рычали от ненависти. Чёрных некросов нигде не было видно. Все они затаились в чёрном лайкваринде, по которому им нужно было пройтись частым гребнем. Миравер, посмотрев вниз, осклабился и насмешливым голосом сказал:
— Сардина, твои боевые лайкваринды хотя и не выглядели такими чудовищами, всё же были поопаснее. Они даже сарнов разрывали, а эта, чёрная хренотень, как я посмотрю, издаёт куда больше шума, но будет в то же время послабее. Недооценивать его, конечно, нельзя, но и бздеть тоже не имеет никакого смысла. Пошли ребята!
Громко гикнув, Миравер перемахнул через балюстраду и камнем полетел вниз, отбрасывая мощью своего посоха взметнувшиеся к нему щупальца. Ещё только подпрыгивая вверх он выхватил из ножен младшего брата Неистового Пламени и его примеру последовали все, кроме короля Сардона, который летел к земле сменив некромантский мундир на зелёное одеяние лесного рейнджера, к которому щупальца и лапы чёрного лайкваринда боялись даже прикоснуться. Он хотел было сказать об этом своим друзьям, но потом вспомнил о том, что посох некроманта являлся не только щитом, способным отразить лазерный луч, но и мощнейшим оружием, не стал этого делать. Миравер достиг земли первым и сразу же вступил в бой с десятками чёрных некромантов, решивших набросить на него большую стальную сеть с помощью своих чёрных некромантских посохов с кровавыми черепушками. Вот тут-то он и вломил им по самое не балуйся, обрушив на магов, отрёкшихся от всего живого, весь свой гнев, досаду и обиду за то, что ему теперь придётся быть богом, а не королём.
Разбитый в пух и прах император совершенно не комплексовал по этому поводу и не обижался на своих бывших врагов, с которыми быстро сдружился. Не высказывал он никаких претензий и Голониусу, но ему совершенно не хотелось становиться богом, да, к тому же Файрехеруоном — Господином Смерти, хотя и понимал, что будет по сути равным главным богам и ему придётся куда чаще пировать сидя по правую руку от своего учителя в главном зале, чем в зале младших богов, ведь это он будет решать, кому и какую смерть послать, а кого и вовсе сделать бессмертным. Впрочем, Миравер также понимал и то, что он будет тем богом, к которому будут обращаться с мольбами куда чаще, чем к кому-либо другому и поэтому в тайне от всех тех, кому об этом было всё известно, давно уже согласился с этим и даже более того, как и его новый друг Атанион Самноэбер или попросту Никса, он все эти годы тайком отводил смерть от сотен тысяч детей и молодых людей, которых маги благодаря ему вытаскивали буквально с того света. Поэтому обитатели Серебряного Ожерелья очень часто говорили: — "Хвала Файрехеруону, он отвёл смерть от нашего малыша, он три часа пролежал на дне пруда, а маг всё же сумел вдохнуть в него жизнь и ему не пришлось делать нашего мальчика аттеаноста".
Между Миравером и Ником в последние шесть лет установились не просто дружественные, а чуть ли не братские отношения, благодаря которым он не только приходил в его дворец ни от кого не таясь, но даже путешествовал по всей Каноде совершенно открыто. Канодцы, как никто другой понимали, что это именно он сотворил столько хинасардов и отдавали себе отчёт в том, что каждому из них он отдал несколько капель своей крови. Поэтому Миравера называли там Атархином, Отцом Детей и каждый стремился залучить его в свой дом, чтобы накормить досыта в семейном кругу добрым ужином, дать вволю повозиться с ребятнёй, а потом уложить спать на пуховых перинах и утром послать младшенького или младшенькую, чтобы они разбудили дедушку Атархина и позвали его к завтраку. А ещё все канодцы, пожимая ему руку, не стесняясь говорили, что не смотря на зловещее имя он будет добрым богом и что это он будет решать, кому можно стать аттеаноста, а кому это заказано. Видно не смотря на молодость, мудрость короля Николаса была столь велика, что его подданные первыми поняли, кем был Миравер не смотря на все свои ошибки и прегрешения. Даже не глядя назад, он сразу же понял, что Никса прикрывает ему спину и потому, высмотрев врага в чудовищном переплетении щупалец, громко крикнул ему: