Игры богов
Шрифт:
— Ничего не было! — выкрикнул он и неожиданно заплакал, — Ничего не было! Мне было противно!
Дракон хмуро смотрел на шмыгающего носом мальчишку, рукавом вытирающего слезы.
«Санти, — позвал он ашурта, — ко мне. Немедленно! И возьми Ласайенту. Он нужен».
— Рассказывай, — хмуро приказал король, когда демоны опустились в кресло, как всегда, одно на двоих.
Невероятной красоты девушка нашла Орелина через месяц после заточения. На обольщение не понадобилось много времени: принц совершенно потерял от нее голову. Удивительно другое, как он смог так долго скрывать их связь от всех? Последний
— Проваливай, — сквозь зубы приказал он.
И вот тогда она показала, на что способна.
— Я бы лучше умер, чем согласился, — тихо проговорила Ласайента, но никто не обратил на ее оговорку внимания.
— Как она выглядит? Кто такая? Откуда она вообще взялась? — Таамир просверлил взглядом стоящего перед ними поникшего принца.
Тот жалко пожал плечами:
— Она не говорила, я не спрашивал.
Таамир выразительно посмотрел на йёвалли, уже просмотревшую мысли Орелина.
— Постоянно меняется образ, — поморщилась она, — Не за что ухватиться. Очень сильный маг.
Дракон прищурил глаза:
— Меняет образ? Меняет образ, — он задумчиво побарабанил пальцами по каминной полке и ударил по ней, сжав зубы, — Тварь! Зови Вардиса!
— Ты знаешь ее, — Сантилли не спрашивал, а утверждал, — Кто?
— Зови Вардиса! — взорвался дракон, — И не суйтесь туда. Понятно?!
«Конечно, понятно. Мы вообще умные до омерзения, — обиженно подумала Ласайента, — Самим противно, какие мы умные».
— Твой не убиваемый дружок еще жив? — требовательно спросил дракон, как только князь переступил через границу перехода, и коротко обрисовал ситуацию.
Демоны заподозрили, что свои догадки он передал мысленно. Ашурт прищурил темные глаза: надо же какие тайны. У темного гневно раздулись ноздри, он шумно выдохнул, тяжело посмотрев на съежившегося принца, и ушел. Вернулся он быстро, протаптывающий ковер Таамир еще никому не начал действовать на нервы, без слов кивнул ему и подошел к Орелину.
— Где то, что она дала тебе? — спросил князь и протянул руку.
Возвращать было нечего. Дурманящий мозг артефакт рассыпался, как только его использовали до конца.
— Иди домой, мальчик, — устало попросил Вардис и подтолкнул его в спину, — Иди домой.
— Вы ведь простите Мишеля, — принц жалобно заглянул в глаза демона, — Он не виноват. Ничего не было.
Князь кивнул:
— Никто не виноват, — и взглядом остановил закипающих учеников, — Он ничего не смог бы сделать против нее. Но за ней обещали присмотреть, — он нехорошо усмехнулся, — Мы теперь до-олго ее не увидим.
— Итак? — ашурт вопросительно приподнял брови, как только за принцем закрылся портал.
— Богиня лжи, — Вардис с иронией посмотрел на него, — Хочешь пободаться? К кому я ходил — мое дело.
— Я к Мишелю, — Таамир резко поднялся из кресла и пошел наверх.
Почему неприятности случаются вот в такие солнечные веселые дни? Как назло. Порталы отслеживались с трудом. Мальчишка скакал, как заяц, запутывая следы, пока совсем не потерялся в мире Дэи вэ. Ищи мага среди магов. Таамир смотрел перед собой опустошенными глазами и звал, звал, звал, кричал, бил кулаками в каменную стену отчаяния, выстроенную воспитанником. Почему он оттолкнул его? Почему поверил лжи? Как он вообще мог допустить такие мысли? Что же он за друг, если позволил себе это?
— Если бы он оставил себе цепочку, да любую ерунду, которую долго носил, — Вардис устало потер переносицу, — Он не найдется, пока сам этого не захочет. Возвращаемся домой.
— Я пущу по мирам вестников, — сказал Сах Ир, — Может быть, кому-нибудь из них повезет.
Поиски Элерин не прошли даром: умница ийет догадался использовать вестников вместо ищеек.
— Зачем ей это надо было? — зло выговорил дракон, заиграв желваками.
— Скука, — усмехнулся Вардис, — Девочке было скучно, и она решила развлечься, всех перессорив.
Демоны вернулись в крепость. А если вестники не заметят Мишеля? А если он погибнет один? И они никогда об этом не узнают. Маленький, потерявшийся среди миров маг. Один во всей вселенной.
— Ласти, — медленно начал Сантилли, — пора начинать строить свой дом.
— Он забирает крепость? — тихо спросила йёвалли, бездумно глядя в окно, — Пусть подавится.
Ашурт мысленно встряхнулся. Пусть.
— Пошли еще раз место посмотрим и решим окончательно, что и как.
Конечно, идем. Мишель вернется, и они покажут ему новый дом, а Таамир пока достроит его замок и восстановит титул. Демоны сделают ему космическую яхту, он как-то обмолвился, что хочет такую. Да к черту все! Они не будут просто сидеть и ждать, когда его Сиятельство набегается, и завтра тоже отправляются на поиски. Ребята сами справятся с проектом космических кораблей.
Но Вардис твердо завернул уже собравшихся в дорогу демонов:
— Мальчишка не столь важен, как то, что мы делаем, — он отобрал рюкзак у хмурого Ласа, практически вырвав его из рук принца — Таамир и Маярт отправили лучших поисковиков и лучших магов. Орелин тоже ушел с отрядом, — темный не удержался от сарказма, — Грехи замаливает. От вас ничего не зависит. Тем более что с ним Демон.
— Демон! — Сантилли с досадой хлопнул себя по лбу.
— Бесполезно, — остановил его темный, — Мы уже пытались. Мальчишка все предусмотрел. Кота как будто нет, и никогда не было. И прекрати себя казнить. Ты ни в чем не виноват.
Да, конечно, он ни в чем не виноват! Не поверил другу, которого знал много лет, и обвинил в том, что он не совершал. Действительно, не в чем себя винить. Ашурт начал резкими движениями распаковывать рюкзак. Совсем безвинный. Абсолютно. Как младенец.
Вардис бросил на сердитого демона усталый взгляд и ушел к себе. Чертова тварь! Так всем подгадить!
Дни понеслись друг за другом, отщелкивая недели и месяцы, как костяшки на старинных счетах. Демоны забили себя делами под завязку: космический крейсер, над которым они работали вместе с ребятами, яхта для Мишеля, дом на побережье Радужной, новой планеты, созданной Элерин, шхуна для себя (Гроос отговорил их от яхты), гастроли и бесконечные тренировки. Гонки были всегда неожиданным, но приятным сюрпризом от Тимми, кроме последней, на которой Лас вдребезги разбил свой байк и теперь ходил злой, как тысяча демонов ада. Получилось глупо и поэтому еще более обидно: его подрезал ни кто иной, как отец в первом своем заезде.