Игры богов
Шрифт:
— Дорогой мой, — маг сокрушенно вздохнул, — придется нам расстаться, как это ни прискорбно.
— Где Глеб? — требовательно спросил Лас и не узнал собственного голоса.
— Занят, — нехорошо усмехнулся мужчина, — а ты уже уходишь.
Принц не успел спросить, куда он уходит? Без Глеба? Комната вдруг стала быстро удаляться. Точно так же убегает назад вход, когда поезд входит в темный тоннель, если стоять на задней площадке последнего вагона. Но он не хочет на поезд. Он вообще никуда не хочет. Нет, тут же возразил себе Лас, я хочу домой! К Сантилли, к сыну, к Элерин. Там свежий ветер. Там море и высокое
Вдруг его с силой ударили сзади, в спине что-то громко хрустнуло, демона перевернуло несколько раз, и он упал, больно ударившись всем телом. Он лежал и думал, что больше не будет пить. Так много, по крайней мере. Сейчас он переждет, когда пройдет тошнота, встанет и пойдет домой.
Элерин будет ругаться. Пусть. Он будет ее целовать, и она простит, потому что он никогда так не пил. Санти, да, бывало. Лас вспомнил, как один раз принес пьяного в хлам ашурта домой и свалил на кровать, как мешок с картошкой. Они оба тогда набрались, но принц стоял на ногах, а друг — нет. Они тогда еще не были женаты, поэтому никто не знает об этом. Утром Санти долго стоял под холодным душем и невнятно ругался, а Лас ждал его под дверью и советовал не смешивать все подряд, особенно, когда пьешь с оборотнями.
А нет, он тоже один раз напился, когда пил с Таамиром. Они оба ничего не помнили, ни он, ни Сантилли. Тот еще пытал Эдингера, но чертов дракон пакостно ухмылялся и молчал.
Хватит валяться, одернул себя Ласайента, пора домой, получать заслуженный нагоняй от жены. Он с трудом собрал конечности и начал подниматься.
— Дьявол, — йёвалли непонимающе уставился на деревянные обломки, привязанные к рукам, — Что за…?
И на ногах. И на спине. Последней Лас освободил голову, уже начиная злиться. Что за шуточки? И тут он вспомнил мага, полумрак комнаты, хриплый голос незнакомого демона и человеческий крик, полный боли и отчаяния, и понял, что силы у него нет. Совершенно. Чертов маг выкачал из него все! И выбросил на свалку.
Йёвалли бессильно откинулся на огромный валун. И не понять, что за мир. И не вернуться домой. И не послать весточку. И не позвать на помощь. Он устало прикрыл глаза и грустно усмехнулся: вот так все глупо кончилось. В какой-то пустыне.
И что? Сдохнуть здесь? Лас разозлился и начал собирать обломки и связывать обрывки веревки. Раскис, как девчонка. А вот и нет. Он на мгновенье остановился, вспомнив Элерин: маленькая домашняя девочка прошла такой ад, что рудники покажутся курортом. И смеется. И идет дальше, улыбаясь, даже когда невыносимо трудно, а он сильный мужчина, расселся тут и жалеет себя. Сантилли говорил, что его девизом должны быть слова «Никогда не сдаваться!». Значит, не будем сдаваться.
Вернемся и упадем в ножки и попросим прощения. Да, Ласти? Предал друга и любовь. Испугался. Чего? Свадьбы? Пока никто не умер на собственной свадьбе. Как отнесется к этому Эрри? Да нормально он отнесется, как и Эле. Боится того, что скажут другие? Да когда это его волновало вообще, чужое мнение? Что хотел, то и делал.
Вот тебе и расплата за предательство! За нарушенное слово. За все! Лас остановился, опираясь рукой на валун, и перевел дыхание. Самое смешное, что Сантилли простит, и все будет, как прежде. Друг сделает все, как захочет один противный вредный йёвалли, лишь бы тому было хорошо.
Внезапно он услышал хрустящие по песку тяжелые шаги и непрекращающийся шорох, как будто кто-то полз. С ногами. Местная ящерица? Бо-ольшая, судя по всему.
Лас осторожно выглянул и пожалел, что здесь нет луны. А небо-то у нас светлеет потихоньку. Если здесь пустыня, то скоро он будет, как на сковородке. А сюда идет еда и кровь, которые ему жизненно необходимы. Принц рассмотрел темную массу на фоне неба. Чудненько, как раз со стороны восхода. Он вгляделся, стараясь понять, кого к нему несет, и похолодел — теперь он знал, где находится. Отсюда не было выхода, потому что они сами разрушили последний портал. Он это и сделал!
Демон обреченно уронил голову на камень и сжал челюсти, сдерживая стон. Это конец. Конец? Он инженер или нет? Неужели ничего не придумает? Придумает. Только сначала надо разобраться с низшим. Ласайента быстро связал несколько обломков и, перекинув веревку через плечо, взобрался на валун.
У нас есть когти и крепкое дерево. Если все сделать правильно, то он убьет тупую тварь. И не забывать о яде: здесь нет святых источников, и никто ему не поможет. Знатная получится охота, лишь бы не последняя. Ему еще у Сантилли прощение просить. Хватило бы храбрости. Должно хватить, или он хуже того, кто сейчас идет к нему.
Низший принюхивался уже целенаправленно и жадно.
Ну, же, подними головку, подними. Здесь еда. Немного похудела, но не беда. Ты же любишь косточками хрустеть? Любишь.
Над краем камня показался нос. Рано. Еще немного. Не забыть в ножки Сантилли поклониться за уроки охоты на гуршей. Еще. Еще. Еще. Пора!
Лас всей тяжестью обрушился на голову низшего, вбивая в открытый глаз острую палку, и сразу отпрянул назад, выхватывая из-за пояса следующую. Тварь взревела, и йёвалли вогнал обломок бруса в пасть и прижался к валуну, стараясь держаться дальше от беснующегося существа.
Ждать. Теперь только ждать. Не бегать же от него по пустыне?
«Подыхай быстрее, — от души попросил он, — я тоже жить хочу».
Солнце уже взошло и начало припекать, когда валун перестал вздрагивать, а возня внизу стала меньше. Лас спрыгнул вниз и выглянул из-за края: низший лежал на животе и тяжело прерывисто дышал. На миг его стало жалко, но добить было нечем.
«Солнце добьет», — вздохнул принц и пошел по следам, на ходу стягивая футболку и наматывая ее на голову.
Откуда-то же он пришел? Все может быть, что и от портала. В любом случае там есть тень, до которой еще надо добраться, а здесь оставаться нельзя — ядовитые трупные испарения убьют его быстрее солнца. И это направление было не лучше и не хуже любого другого — вокруг, сколько хватало глаз, простиралась пустыня.
Сах Ир и Элерин сидели на ступеньках, ведущих во внутренний двор, и молчали, думая каждый о своем. Сантилли бесцельно бродил у границы леса, засунув руки в карманы. Они почти не спали, боясь пропустить так необходимый им момент, когда тот, кто устроил проклятый вызов, заберет, наконец, ожерелье у принца. Это была их единственная надежда — человеческая жадность. Кто бы мог подумать, что они будут уповать на нее, ожидая этого с таким нетерпением?
«Сними, — молила девушка, — сними его, ради всех богов. Что тебе стоит? Да сними уже!», — и вздрогнула, когда брат внезапно закричал: