Игры форов
Шрифт:
— Ты, — сурово сказал Айвен, — отравлен карьеризмом. Никогда больше не появляйся на моем видео. Кроме как дома, конечно.
Майлз широко улыбнулся и позволил кузену улизнуть. Он посидел немного в офисе, наблюдая, как мигают и меняются метеографики, и думая о командире базы и всяких несчастных случаях, которые могут произойти со строптивыми заключенными.
Ну, все это было очень давно. Сам Метцов, наверное, уйдет в отставку через пять лет, получив статус отслужившего две двадцатки и пенсию, после чего пополнит популяцию неприятных стариков. Не столько проблема, которую нужно решить, сколько проблема, которую нужно пережить.
За следующие несколько недель Майлз погрузился в терпимую рутину дней. Во-первых, прибыли солдатики. Все пять тысяч. На их плечах статус Майлза повысился до почти человеческого. Дни становились короче, база Лажковского пережила свой первый настоящий снег в этом сезоне, плюс легкий ва-ва, длившийся полдня — и то и другое Майлзу удалось предсказать заблаговременно и точно.
Что было еще лучше, Майлза полностью сменили на посту самого известного идиота на острове (неприятная известность, заработанная утоплением скутера) — его сменила группа новобранцев, которым удалось однажды ночью поджечь казармы, пока они баловались поджиганием своих газов. Стратегическое предложение Майлза на офицерском совещании по пожарной безопасности на следующий день, заключавшееся в том, чтобы разобраться с проблемой путем тыловой атаки на вражеские запасы топлива, то есть исключить бобовый суп из меню, было отвергнуто единственным ледяным взглядом генерала Метцова. Хотя позже в фойе серьезный капитан из службы технического и вещевого снабжения остановил Майлза и поблагодарил его за попытку.
Вот и весь блеск службы в имперских вооруженных силах. Майлз проводил долгие часы в одиночестве в метеолаборатории, изучая теорию хаоса, показания приборов и стены. Три месяца прошло, три осталось. Становилось темнее.
Глава 5
Майлз вскочил с постели и уже наполовину оделся, прежде чем до его затуманенного сном мозга дошло, что призывно воющая сирена не была предупреждением о ва-ва. Он замер с ботинком в руке. Не было это также сигналом о пожаре или нападении. Стало быть, что бы там ни было, его это не касалось. Ритмичные завывания прекратились. Воистину, благословенная тишина.
Он глянул на светящееся табло часов. По ним выходило, что был глубокий вечер. Он проспал только около двух часов, упав в постель полностью истощенный после долгой поездки вглубь острова. Пришлось выезжать в снежную бурю для ремонта вызванных ветром повреждений на метеостанции-11. Комм-линк у кровати не мигал красным светом, информируя его о каком-нибудь неожиданном задании, которое он должен выполнить. Он вполне мог возвращаться в постель.
Тишина была необъяснимой.
Он натянул второй ботинок и высунул голову за дверь. Несколько других офицеров сделали то же самое и обсуждали теперь друг с другом возможные причины тревоги. Из своей комнаты появился лейтенант Бонн и быстро зашагал по коридору, натягивая парку. Его напряженное лицо выглядело наполовину встревоженным, наполовину раздраженным.
Майлз схватил свою парку и вприпрыжку побежал за ним:
— Понадобится помощь, лейтенант?
Бонн посмотрел на него сверху вниз и поджал губы:
— Возможно.
Майлз зашагал рядом, в тайне польщенный косвенным
— Так что происходит?
— Какая-то авария в бункере хранения токсичных материалов. Если это тот бункер, о котором я думаю, у нас могут возникнуть реальные проблемы.
Через двойные теплоизолирующие двери вестибюля они вышли из офицерского общежития в прозрачную ледяную ночь. Мелкий снег скрипел под ботинками Майлза и стелился по земле на легком восточном ветру. Некоторые из звезд над головой могли сравниться по яркости с огнями базы. Они сели в скутер Бонна, выдыхая клубы пара, пока не заработал вделанный в крышу антиобледенитель. Бонн на большой скорости направился от базы на запад.
Через несколько километров после последней тренировочной площадки в снегу показался ряд сгорбленных, покрытых дерном холмиков. Несколько транспортных средств было припарковано у края одного из бункеров: пара скутеров, из которых один принадлежал начальнику пожарной команды, а также медицинский транспорт. Между ними мелькал свет фонариков. Бонн подъехал ближе, остановился и откинул свою дверь. Майлз быстро последовал за ним, хрустя по ледяной корке.
Врач базы командовал парой санитаров, которые загружали в медтранспорт завернутую в металлизированную пленку фигуру и еще одного одетого в комбинезон солдата, который дрожал и кашлял.
— Так, каждый бросает все, что на нем есть, в бак уничтожителя, как только входит внутрь, — обращался к ним врач. — Пленку, бинты, шины, все. Полный дезактиваторный душ для всех вас прежде, чем даже начнете беспокоиться о его сломанной руке. Обезболивающее позволит ему продержаться, а если нет, не обращайте на него внимания и продолжайте оттираться. Я иду прямо за вами.
Врач содрогнулся, отворачиваясь и недовольно свистя сквозь зубы. Бонн направился к двери бункера.
— Не открывайте! — одновременно вскрикнули врач и начальник пожарной команды. — Внутри никого не осталось, — добавил врач. — Все эвакуированы.
— Что в точности произошло? — Бонн поскреб рукой в перчатке замерзшее окошко двери, пытаясь заглянуть внутрь.
— Двое парней передвигали запасы, готовили место для новой завтрашней поставки, — начальник пожарной команды, лейтенант Яски, быстро вводил Бонна в курс дела. — Они перевернули погрузчик, и одного зажало внизу со сломанной ногой.
— Это… требует определенного таланта, — произнес Бонн, очевидно представляя в уме устройство погрузчика.
— Должно быть, они там устраивали гонки, — нетерпеливо вставил врач. — Но это не самое худшее. Они также в падении обронили несколько бочек фетаина. И по крайней мере две из них от удара открылись. Эта штука теперь там залила все. Мы запечатали бункер как могли, а уж зачистка, — врач выдохнул, — это ваша забота. Я пошел.
Он выглядел так, как будто хотел вылезти не только из одежды, но и из собственной кожи. Махнув рукой, он быстро двинулся к своему скутеру, чтобы вслед за своими санитарами и их пациентами пройти медицинскую дезактивацию.
— Фетаин! — воскликнул Майлз удивленно. Бонн быстро отошел от двери. Фетаин был мутагенный яд, изобретенный как оружие устрашения и никогда, насколько было известно Майлзу, не использовавшийся на практике. — Я думал, он уже в прошлом. В меню больше не входит.
На курсе по химическому и биологическому оружию в академии этот яд был лишь вскользь упомянут.