Игры героев
Шрифт:
Нас встретили запах крови и улыбающийся, ставший видимым, Илай.
Другие не знали, что он учинил, я не рассказывал. Хотя, думается, Хатбора это не смутило бы. Разве что орк мог потребовать большей жестокости по отношению к врагам. А кобольду просто не было до нас дела.
– Зря ты, – сказал я Илаю.
– Нет, не зря. Пойми, нельзя воевать, оставаясь чистеньким. Они подняли бы тревогу рано или поздно, если бы я обездвижил их или оглушил. Так лучше. Ты тоже научишься жалеть только своих.
– А Урба? Ярина?
– Они
– Сейчас не время для историй, Илай, – пробасил Хатбор-орк, – то глупость: трепаться в логове врага.
– Извини. Меня пьянит кровь.
– Меня тоже. То хорошо. Идем и отведаем ее, напьемся досыта!
– Стойте, – остановил я разгорячившихся товарищей. – Давайте еще раз посмотрим карту. Так надежнее.
Соратники были вынуждены согласиться и притормозить. В караулку я не пошел. Кобольд повел ладонью, и над расстеленной на полу картой засиял огонек.
– На два этажа ниже, – сообщил я давно всем известное, – и мы в темнице. Освобождаем только своих.
– То неверно. – Хатбор сверкнул глазами. – Освобождаем всех. Больше толпа. Легче. Убиваем Краснобара.
– Было бы недурно, – согласился я. – Ладно, всех так всех, не буду спорить из-за такой мелочи. Сейчас нам прямо по коридору, потом – налево, там будет комната непонятная, может быть, с людьми, в нее первый входит Илай, передает мне информацию. Дальше – по обстоятельствам. Илай, идешь в стеллсе. Я на постоянной связи с тобой. Все помнят, как себя вести?
– То несложно. Бить. Дать бить себя. Вы поможете.
– Именно! – обрадовался я.
Кобольд просто кивнул. Он помнил. Интересно, насколько крутым магом он был раньше? Наверняка немота, мягко говоря, ограничивает магические способности.
– Тогда установленным порядком, вперед – марш!
Илай отпер дверь. Перед нами лежала неизвестность, и самое сложное только начиналось.
Один за другим мы скользнули в освещенный факелами коридор. Лучше бы он был темным, а то мы как на ладони… впрочем, Хатбора особо не спрячешь, а кобольд в темноте отсвечивает красным, как красный карлик.
Илай перешел в режим невидимости. Мне было трудновато одновременно смотреть своими и его глазами, приходилось приноравливаться, чтобы не терять концентрацию и не налетать на товарищей и на стены. Правда, картинка не очень отличалась: тот же прямой и пустой коридор, только Илай метрах в десяти впереди.
Стены Башни изнутри казались вполне ровными, выложенными красным кирпичом. Через каждые три-четыре шага в них были вмонтированы чугунные держатели под факелы. Под ногами – плотно притертый, отполированный подошвами камень. Пахнет смоляным чадом. Потолки высокие – метра четыре, а ширина коридора – метра три, что позволяет Хатбору не цепляться за стены плечами и не пригибаться.
Удобно.
Под самым потолком – продолговатые
Коридор не изгибался плавно, чего можно было бы ожидать, он резко переламывался под прямым углом. И как раз впереди, минутах в двух бега, – первый поворот. Вскоре я увидел его глазами Илая и дал остальным знак ждать. Мы с Хатбором встали спиной к спине, чтобы никто не смог подкрасться.
Илай замедлился, теперь он буквально полз вдоль стены, прислушиваясь.
Кажется, впереди кто-то был – от стен отражалось дыхание, топот. Кто-то бродил там, мерил коридор шагами. Кто-то большой и тяжелый. Илай осторожно заглянул за угол.
Коридор расширялся метров до пятнадцати, и его охраняли.
Этому существу не было названия в известных мне языках. Огромное, оно напоминало серое тесто, вылезшее из квашни и по какой-то прихоти напялившее на себя кожаный фартук. Этакий сырой, не испеченный колобок-переросток. Короткие, лишенные суставов ноги и руки, едва намеченная голова с отвратительными, похожими на дыры, глазами и ртом. От пояса существа к массивному кольцу в стене шла цепь. Сейчас она натянулась – тесто достигло противоположной стороны.
Звон – существо развернулось.
Влажный переступ – бредет обратно.
Илай мысленно обратился ко мне, обозначив вопрос.
А что я мог ответить? В принципе, мы с Илаем проскользнули бы мимо, но не кобольд, и уж точно – не Хатбор. А по живучести тесто намного превосходило убитых Илаем охранников: я не мог глазами Илая разобрать его характеристики, темное зрение не позволяло делать это, но не сомневался.
Позвал Илая обратно. Вскоре убийца возник перед нами.
Шепотом, чтобы не привлечь внимания врага, мы с ним обрисовали ситуацию.
– То мне известно, – похвастался Хатбор. – То – мучной голем, враг сильный и быстрый.
– Быстрый? – Удивился Илай. – Мне так не показалось.
– То пока спокойный. Хорошо, тебя не учуял. Мучной голем плохо видит, но хорошо чувствует тепло, не укрыться. Надежный защитник. Их делали раньше из теста, растили, поливая кровью, питали ненавистью и злобой, держали в бочках. Когда голем разбивал бочку – сажали на цепь. Хороший охранник. Магией не владеет, просто убивает.
– Прекрасный, – откликнулся я.
Рассказ про голема меня, надо сказать, впечатлил. Самое поганое, конечно, во всей этой истории – чувствительность охранника к теплу.
– Первый раз о таких слышу, – пробормотал Илай. – Но это не значит, что его невозможно убить.
– Нет охранников, – воздел палец к потолку Хатбор, – которых невозможно было бы убить. Иначе хозяева оказываются в зависимом положении.
– Так. Действуем как договорились, – оборвал треп я. – Проверим, насколько правильную избрали стратегию, заодно и сработаемся. Кобольд! Баф!