Игры кошачьей богини
Шрифт:
Русских здесь нет.
Спасибо, конечно, неведомой силе, наделившей меня способностью понимать речь окружающих и говорить на местном языке, только подобная забота выглядела лишней. Английский я более или менее знаю, часто по скайпу общаюсь с иностранцами и могу заменять незнакомые слова и выражения жестами с мимикой. Лучше бы мне кто-нибудь объяснил, как древнеегипетские артефакты связаны с викторианской Англией. С таким же успехом я могла бы очутиться в средневековой Японии среди самураев и гейш. Логичней было бы попасть в Египет периода… не помню какой династии. Хе, пусть остаётся как есть, было бы гораздо хуже очнуться на горячем бархане с видом на стройку пирамид. Была бы вся в песке, скорпионах… Бр-р-р!
Увидев зеркало в позолоченной раме, я сначала вздрогнула, но быстро пришла в себя и уверенными шагами приблизилась к нему.
С той стороны зеркальной поверхности на меня пристально смотрел парень лет двадцати с небольшим. Симпатичный, с аккуратными чертами лица. Нос, на мой взгляд, длинноват, но мужчине как бы положено быть чуть красивее обезьяны. Глаза голубые, и, что примечательно, взгляд умный. Волосы слегка вьющиеся, русые, ближе к светло-каштановому оттенку. Я дёрнула себя за прядку. Капец, никогда так коротко не стриглась. В смысле, у Бена шевелюра нормальной длины, даже уши прикрыты. Но я же девочка! Я жить не могу без заколок и ободочков!
– Ты что, себя не узнаёшь? – Джона, кажется, нервировало моё поведение.
– Не узнаю, – честно ответила я.
С сожалением отвернулась от своего нового отражения. Интересно же, хоть и страшно.
Джон бросил шляпу и перчатки на ближайший стол. Немножко промахнулся – одна перчатка стукнулась о край столешницы и шлёпнулась на пол.
– Ничего, братец, мы тебя вылечим.
– Поспишь, и всё пройдёт, – хихикнул Эндрю.
Реально, этот бугай нравился мне всё меньше. Противный он какой-то. Тролль, одним словом.
Мы прошли в глубь дома. Я озиралась вокруг, разглядывала шикарный интерьер и жалела, что у меня нет с собой фотика. Как же здесь классно, отличное место для фотосетов.
И при этом стыдилась того, что иду по паркету и коврам в пыльных сапогах.
Глава 2. Я уеду жить в Лондон
«Признаться, я был немало удивлён, когда мистер Хант вернулся с утренней прогулки без шляпы и, что хуже, без памяти…»
Комната, в которую меня привели, вызывала двойственные чувства. Она была обставлена изысканной мебелью, на которую плебеям даже дышать нельзя, огромный белый камин выглядел впечатляюще, и вместе с этим отсутствовало ощущение уюта. Даже брошенные на кофейном столике сигары и картина с пасторальным пейзажем выглядели слишком бездушными.
Не дожидаясь разрешения от парней, я на правах самого тяжелобольного человека на свете села на обитый миленькой полосатой тканью диван. Похлопала рядом с собой по сиденью, приглашая пёсика. Умничка тут же запрыгнул и улёгся, положив голову мне на колени. Ах, как же хочется поцеловать эту маленькую прелесть! Но нельзя, я мальчик. Суровый брутальный мальчик.
– Отдохни, малыш, набегался, – шепнула я, проведя рукой по мягкой спинке.
Собака нисколько не возражала.
– Как его зовут? – я повернулась к Джону, который бестолково бродил по комнате, как тигр в клетке.
Тот затормозил.
– Тебя сейчас это больше всего волнует? – изумился он. – А как меня зовут, ты не хочешь узнать?
– Ты Джон.
– Своё имя тогда назови, – сказал он с нажимом.
На кратковременную память я вроде никогда не жаловалась.
– Бен. Бенни.
Я вглядывалась в его лицо, как в лицо препода на зачёте по отечественной истории, пытаясь понять, в чём подвох.
– Твоё полное имя Арчибальд Бенджамин Стюарт Хант, – на одном дыхании выпалил «братец».
Арчибальд?! Хорошо, что я сижу.
И как мне теперь с этим жить, с таким-то трёхэтажным именем?
Развалившийся в кресле Эндрю, наплевав на чувства друга, хихикал, словно смотрел комедийный спектакль. В этот момент меня раздражало в нём всё. Его массивная фигура в раздолбайской позе. Физиономия с маленькими колючими глазками, широким носом и полными губами. Привычка лыбиться в самые неподходящие моменты. На фиг с ним дружить. С тобой что-нибудь случится, а он даже не посочувствует. Будет ржать и в ладоши хлопать.
– Так как щенка зовут? – я уже была готова обидеться. – Или мне подождать, когда он сам представится?
– Тоби, – буркнул Джон. Наверное, опасался, что его брат перейдёт в стадию общения с животными.
Услышав свою кличку, пёсик приподнял голову и, не дождавшись команды, снова устроил её у меня на коленях.
Ты ж моя радость. Даже имя у тебя цивильней, чем у меня.
Торопливыми шагами в комнату ворвался мужчина. Атлетического телосложения, одетый как джентльмен с картинки. Ух ты, у него ещё тёмные усы с бакенбардами! Явно свои, не приклеенные.
– Мальчики, что произошло? Все целы? – осведомился он звучным голосом.
– Руки-ноги у всех на месте, дядюшка, – откликнулся Эндрю.
Язва. Интересно, Тоби знает команду «фас»?
– Здрасьте, – я выдавила из себя приветливую улыбку. Вставать не стала, не учитель ведь.
Ой, или надо было сказать что-то вроде: «Доброго дня, сударь! Как ваше здоровье?» Пофиг, поздно уже.
– Сэр Эндрю, когда мы были в лесу, Бен ударился головой. Боюсь, он потерял память, – с долей неловкости сообщил Джон.
Тёзка тролля метнулся ко мне.
– Потерял память? Господи, неужели это правда?
– Ну да, – я виновато опустила глаза.
– И ты меня не помнишь?
– Нет.
Мужик медвежьей хваткой вцепился мне в плечо.
– Не может быть! Хотя бы семью ты должен помнить.
– Сожалею, но нет, – я попыталась выглядеть поуверенней. – Зато я помню, что Земля вращается вокруг Солнца, что Америку открыл Христофор Колумб и что перед едой надо мыть руки.
Следующие полчаса я чувствовала себя героем фильма «Миллионер из трущоб». Мне задавали вопросы из разряда «Когда ты родился?», «Где ты учился?», и я пыталась погрузиться в воспоминания, которые могли бы дать ответы. Фигушки, память тела, точнее чужого мозга, не спешила мне на выручку, как обычно бывает с попаданцами.