Игры мажоров. Совратить недотрогу

Герман Юлия

Просидев несколько минут, листая ленту в смартфоне, Лада подскочила на ноги.

– Тебе принести кофе? – чересчур взволнованно спросила меня.

– Черный без сахара, – ответила, не спрашивая, что именно сподвигло ее решиться на этот подвиг, и, не глядя на Ладку, продолжила писать.

Подруга выбежала в коридор, а я наконец-то смогла спокойно сосредоточиться на своем занятии. Кажется, что прошло всего мгновение тишины, как в аудитории послышались тяжелые шаги. Мне было плевать на то, кто именно из сокурсников пожаловал, до

тех пор пока этот кто-то не опустился за парту прямо передо мной. Я чувствовала на себе пристальный взгляд, но старательно делала вид, будто не замечаю. А затем рядом со мной опустился стаканчик с кофе.

В это мгновение рука замерла и я посмотрела наверх, встретившись с серым надменным взором.

– Привет, – низко произнес мажор, седлая стул и сложив локти на спинке.

– Привет, – нахмурилась, опуская взгляд к тетради, но уже с трудом сосредотачиваясь на тексте.

– Черный без сахара. Все как ты просила, – немного понизив голос проговорил он.

– У тебя я ничего не просила, – писала текст, стараясь выбросить из головы образовавшуюся кашу.

– У меня нет. Кочеткова сказала, что ты отправила ее. Вот и решил разгрузить девчонку.

Вскинула на него взгляд, не понимая, что Лада нашла в нем. Ну смазливый, самоуверенный, тело хорошее, но с татуировками и гонором явно перебор.

– Если хочешь произвести впечатление, запомни ее фамилию. Поверь, эффект будет более шокирующим, – усмехнулась, наблюдая за тем, как его глаза заволакивает туман.

– Просто пытаюсь быть вежливым.

– Начни с малого. А кофе…– проследила за рыжей девицей, прошедшей походкой от бедра от двери к парте, бросая неоднозначные взоры на блондина. – Отдай Мире. Говорят, она умеет благодарить, – хмыкнула, вернувшись к лекции и игнорируя парочку.

– Что ты вякнула, Моль? – прошипела змея.

– Мира! – оборвал её Державин.

И та замолчала, услышав его с первого раза.

– Не думал я… – протянул он, и это явно предназначалось для моих ушей.

– Потому что не умел? – не удержалась от колкости, но уже не отрывалась от лекций.

– Что ты такая неблагодарная, – кинул он, продолжая жечь во мне дыру, но так и не дождался ответа.

Аудитория начала заполняться, и рядом со мной опустилась раскрасневшаяся Лада. И лишь когда мажор отвернулся, приветствуя своих идиотов-дружков, тихо сказала:

– Я была права. Он был в столовой, – радостно произнесла, крепко сжимая стаканчик с кофе.

– Невероятные дедуктивные способности, – пробормотала я.

– Видишь, он еще и щедрый, – с тоской смотрела она в светлый затылок.

– А еще аморальный, – шикнула так, чтобы слышала меня только она.

– Это все потому, что он еще не влюблялся, – тихо шептала подруга. – Вот увидишь, влюбится, и все изменится. А может… может, он уже влюблен, – прикусила губу, задумавшись над чем-то.

Тут я поняла, что теряю Конопатую. И, кажется, болезнь зашла так далеко, что вряд ли что-то

поможет её мозгам встать на место до тех пор, пока она воочию не увидит его сущность.

– Лад, он не способен влюбиться. Запомни и напоминай себе это почаще.

Знала бы я тогда, насколько пророческой окажется моя фраза…

Глава 8

Пётр

– Эй, Кочеткова! – помахал божьему одувану в очках.

Девчонка вздрогнула и остановилась, медленно оборачиваясь на меня.

– Я? – ткнула пальцем себе в грудь.

– Да, ты! – поманил её рукой к машине.

Очкастая замерла, побледнела и как-то неуверенно двинулась в мою сторону.

– Давай активнее! – её медлительность нервировала.

Отчего же она такая тормозная?

Девчонка едва ускорилась, но все равно шла будто на ходулях. Смешная такая.

– Звал? – спросила и тут же зарделась, став такого же цвета, как и её кеды.

– Ты еще дальше остановилась бы и спрашивала, – усмехнулся, глядя на разделяющие нас метров десять. – Давай ближе, не кусаюсь, – похлопал ладонью по капоту машины. – На вписке ты меня так не боялась, – подмигнул, вспоминая, как та висла на мне, стоило выпить всего стаканчик какой-то сладкой бормотухи.

Девчонка вмиг покраснела до корней волос, приобретая какой-то совсем уж нездоровый оттенок.

– Да ладно тебе. Повеселилась же? – ждал от нее реакции. – Весело было? – она как-то робко посмотрела на меня из-за стекол ее окуляров, а затем пропищала что-то.

– Говори громче. Я же знаю, ты умеешь. Вон и в столовой сегодня разговорчивее была, – правда, и там, когда я приобнял ее за талию, казалось, что она вот-вот грохнется в обморок. Но она оказалась очень полезной, рассказав, зачем спустилась в эту рыгаловку. Правда, Моль не приняла мой подгон и разговаривала сквозь зубы. Но сам факт, что она отвечала, уже можно считать хорошей новостью или еще нет? Сам затруднялся ответить себе на этот вопрос.

Общение же с ее забитой подругой хоть и тешило мое эго, особенно после того, как Моленина меня снова отшила, и льстило то, с каким обожанием она на меня смотрела. Но сейчас каждая минута промедления могла стоить мне пятисот тыщ.

– Я не помню, – пропищала она, пряча глаза.

Эта неподдельная скромность лишь смешила. Признаться, общаться с такими не приходилось ранее. Разве что с детьми родительских друзей. Но там совсем мелкие девчонки, которых лишь мой вид вгонял в краску.

– Что не помнишь? – с трудом сдерживал смех.

– Было весело или нет на вписке.

Тут я уже не выдержал, захохотав в голос. Но, увидев, что очкастая готова расплакаться, прикусил губы.

– Да ладно тебе. Прокатимся? – нужно сразу переходить к главному, иначе я и за два месяца не справлюсь с задачей.