Игры олигархов
Шрифт:
– Неправда.
– Не хочешь, не верь. Тумана много и сомнений. Мутно слишком, можно серьезно испортить репутацию.
– Ай, - отмахнулся мужчина.
– Не смеши. Легальное заведение, все схвачено, прихвачено, вход только для своих.
– Слабый аргумент.
– А что для тебя сильный?
Алекс подумал и широко улыбнулся:
– Принеси мне запись с пятничного спектакля.
– О-оо!
– погрозил ему пальцем Игорь, не переставая улыбаться.
Подумал и кивнул.
– Уговорил. Но чур, смотрим вместе и запись я тебе не оставлю.
– Идет.
– Всегда ты во всем сомневаешься.
– Осторожничаю. И хорошо бы понять, какой тебе навар с моей записи в клуб.
– Услуга, - развел руками.
– То есть?
– С одного жирного лосося - услуга, с двух - скидка плюс услуга.
Скидка - плевать, - кинул в рот виноградину и мечтательно уставился в окно.
– Услуга - другое. Есть заказы группы "А", их только очень узкому кругу оказывают. Я хочу, вот уже полгода хочу.
– Заплати.
– Нет, - покачал пальцем.
– В том и дело - не берет, зараза.
Закрытый круг, закрытые для других услуги.
– Например.
– Только слушок шепотком в ухо. Все, - развел руками.
– Понимаешь? Все-еео! Вот чего хочешь ты?
"Так я тебе и сказал".
– Пока не знаю.
– Не знаешь или мандражируешь, сомневаешься?
– Есть доля естественного опасения. Но в остальном, действительно не знаю. Мне многое неизвестно и непонятно, а пока дело обстоит так, я не знаю, что можно, чего нельзя. А раз нельзя чего-то, то к чему мне Хелен, если что мне нужно и захочется, я получу без посредника?
– Резонно. Но! Риск. С Хелен его нет. Она берет всю ответственность на себя. Плюс - хлопоты. Терпеть не могу хлопоты, лишние заботы. Да и к чему? Есть средства, есть желания, есть люди способные сложить все это и принести тебе на блюдечке.
– Допустим. Но если я захочу очень запретного? На меньшее-то смысла нет нацеливаться.
– Вот!
– опять выставил в его сторону палец Расмусов.
– О том и речь. Знаешь, почему Зибученко меня туда привел? Мы у него пировали, случай. Спьяну сортир пошел искать и потерялся. Зашел черт знает, куда и наткнулся на очень пикантную картинку - молодая девчонка сидела в подвале на цепи. Краем ее заметил - охранник выскочил. Имел он ее, понял? Один выскочил, двое продолжили. А следом Зибученко выскочил. Поговорили по душам, выяснили, кому что надо и я стал членом клуба. Никаких проблем.
– Контракт тоже через это прошел?
– усмехнулся Лешинский, прекрасно сообразив, что к чему. Игорь засмеялся:
– Естественно. Он помог мне, я ему.
– А мне с чего?
– Ну, с тобой дело вести, таким образом, глупо, ты у нас не этот старый поц, ты у нас просто аллигатор какой-то. С тобой лучше дружить, - протянул.
– И дружишь.
– Дружу.
"А Хелен один из крючков, что усиливают "дружбу" и держат аллигатора на коротком поводке. Мечтай".
– Ясно. Ну, что? Перекусим?
– Давай!
Так прошел вечер - томно и "ниочемно".
Ночью, вернувшись домой, Леший позвал к себе Боксера - начальника своей охраны Виталия Андреева, бывшего боксера и полковника запаса.
– Знаешь, где я был сегодня?
– спросил, покачиваясь в кресле.
– Да.
– Мне нужны данные по этому заведению и его хозяйке. И еще, в пятницу у нее и Расмусова встреча. Она кое-что обещала ему. Ты должен проследить, как выполняется обещание.
– Нужно что-то конкретное или общий фон?
– Система.
– Ясно.
– Не вспугни.
– Постараюсь.
Глава 2
Неделя прошла как всегда - скучно до зевоты, рутинно и размеренно.
Утром в пятницу, вместе с завтраком Лешинскому подали папочку с собранными документами. Он бегло просмотрел бумаги и уставился на
Боксера:
– Интересно. Проследи.
Мужчина согласно кивнул.
Ярослава Суздалева мучила голову зубрежкой, но извилины плавились на первых абзацах - было до странности жарко. В итоге она так ничего и не выучила. Потащилась в институт в надежде, что никто ее сегодня не спросит.
Жару она переносила очень плохо: давление падало, голова раскалывалась, мозг не соображал, тупея от всего разом. Лицо бледнело, потом краснело, перед глазами плыли мушки, нарушалась координация движений. Одолевала тошнота, лень и депрессия. В общем,
Ярослава становилась похожа на вареную косиножку у которой восемь лап запинались друг о друга. Поэтому одна мысль о выходе на улицу, в царство раскаленного бетона, превращала ее в ярую домоседку. В тот момент, когда ее подруги мечтали о Кипре, Мальдивах и Канарах, она грезила Ирландией, Исландией, и прозаической Чукоткой. В то время когда эти же подружки жарили свои мощи под солнцем, превращаясь в шоколадных очаровашек, Ярослава, спасаясь от солнца, мокла в ванне и сидела в любимой за один факт присутствия кондиционера, квартире.
Осенью подруги все как одна предстали пред очи институтского сообщества в возмутительно привлекательном загорелом виде, а
Ярослава в столь же возмутительном, молочно-белом состоянии.
Лариса Лысова, длинноногая, загорелая блондинка и чудный человечек, обняла ее за плечи, потащила к аудитории.
– Ну, чего ты вареная такая, Славка? Выучила хоть?
– Не-ет. Жара, не могу. Осень, а толку ноль. Хоть бы быстрее холод.
– Бр-р! Терпеть не могу холода, зиму, толстые сбруи, что приходиться на себя напяливать. Ты, наверное, потомок северных племен.
– Она самая, - согласилась.
– Уеду после окончания института куда-нибудь в Якутск, иначе точно рехнусь.
– Держись. Еще четыре года таким темпом и ты получишь диплом специалиста.
– Счастье!
– Кстати, о тебе Рома спрашивал.
– Логутов?
– вспыхнули надеждой глаза девушки.
– Жди! Ну, ты махнула, красивая! Логутова Жанка пасет, так что ручки, глазки и мечты - прочь. Я тебе о друге своего Димы говорю.
– А-а, - разочарованно протянула Ярослава. Помнила она того