Игры патриотов
Шрифт:
— Смотри, парень, вот тут, — ткнул Алекс пальцем в карту, — будет по меньшей мере пятнадцать человек из службы безопасности. И ты намерен справиться с ними раз-два? Это тебе не уличные полицейские. Они люди обученные и хорошо вооружённые. И при этом не такие уж дураки. Если ты хочешь, чтобы все это сработало, надо чтобы первый удар был помощней.
— Но они же будут не в том месте, — как можно бесстрастней возразил Миллер.
— А ты хочешь, чтобы они через какое-то время включились в дело? Нет, так не годится! Надо думать о том, как их вырубить из игры
— Но если меры безопасности будут такими жёсткими, как ты говоришь…
— Я могу с этим справиться. Я могу расставить твоих стрелков в нужных местах.
— И как ты, черт побери, намерен устроить это? — взорвался Миллер. Этот Алекс раздражал его до невозможности.
— Легче лёгкого, парень, — улыбнулся Доббенс, наслаждаясь возможностью продемонстрировать этому позёру высший класс. — Все, что вам надо будет сделать, это…
— И ты в самом деле думаешь, что мы можем так вот запросто пройти мимо них? — спросил Миллер, выслушав Алекса.
— Запросто. Не забывай, что я сам выписываю себе рабочие разнарядки.
Миллер с трудом подавил раздражение, сказав себе, что ради пользы дела надо объективно отнестись к идее Алекса. А она, как ни неприятно ему было признать это, имела смысл. Этот чернокожий дилетант учил его, профессионала, и тот факт, что идея его была толковой, вызывал ещё большее чувство неприязни.
— Эй, парень, это ведь не только лучше, но и легче осуществить, — сказал Алекс, стараясь звучать подобродушней. Белым при всей их заносчивости надо тоже порой отдавать должное. Этот парень привык все делать по-своему. Толковый парень, сообразительный, признался самому себе Доббенс, но ему не хватает гибкости. Если уж уцепится за какую-нибудь идею, в сторону его не свернёшь.Хорошего инженера из него бы не вышло. — Помнишь последнее дело, что мы провернули для вас? Поверь мне. Я ведь оказался прав тогда, не так ли?
При всех своих прочих достоинствах, Алекс, что касается умения обращаться с людьми, особым искусством не отличался. При этих словах Миллер опять едва не взорвался. Ему стоило огромного усилия воли сохранить хотя бы видимость спокойствия. «Теперь я понимаю, — подумал он, — почему янки так сильно любят этих нигеров».
— Дай мне обдумать это, — сказал он, уткнувшись в карту.
— Конечно. Вот что — я малость посплю, а ты можешь сидеть тут над картой сколько влезет.
— Кто ещё там будет, кроме охраны и… этих?
Алекс потянулся.
— Может, они собираются потчевать их обедом. Черт их знает… Думаю, там будет прислуга. Я хочу сказать: ведь не собирают же такую компанию и чтобы при этом не было прислуги? Её тоже надо какого обойти. Она наша сестра, и при этом — привлекательная женщина. И помни, что я сказал насчёт дамы и ребёнка. Если без этого никак, я переживу, но если твои люди, Син, шлёпнут их просто так, ты мне ответишь за это. Давайте вести себя в этом вопросе как профессионалы. У нас три фигуры политического значения, и этого достаточно. Прочие…
— Хорошо, Алекс, — согласился Миллер, уже твёрдо решив, что этот нигер до конца операции не доживёт. Это будет несложно устроить. С этой своей абсурдной сентиментальностью из него ревоюционера не выйдет. «Ты падёшь смертью храбрых. И мы, по крайней мере, сделаем из тебя мученика».
Их было трое, во главе с Чаком Эвери из службы безопасности.
— Прошу прощения — мы запоздали, — сказал Чак, протягивая Райану руку. Это Берт Лонгли и Майк Китон, наши британские коллеги.
— Приветствую вас, мистер Лонгли, — сказала, появившись в дверях, Кэти.
Лонгли, увидев её, вытаращил глаза.
— Боже мой, уж не понадобится ли нам врач? Я и понятия не имел, что у вас дело зашло так далеко.
— Этот будет наполовину англичанином, — сказал Джек.
— Мистер Лонгли побеспокоился о том, чтобы у меня была охрана, когда ты был в больнице, — объяснила Кэти мужу. — Рада снова встретиться с вами.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Лонгли.
— Немного устала, но вообще-то все в порядке, — ответила Кэти.
— Насчёт Робби вы выяснили? — спросил Джек.
— Да, выяснили. Пожалуйста, извините мистера Беннета. Боюсь, он отнёсся к данным ему инструкциям слишком буквально. У нас нет никаких возражений против вашего друга. Более того. Его высочество с удовольствием повидается с ним. Итак, можем мы осмотреть ваши владения?
— Если не возражаете, я хотел бы глянуть на этот ваш утёс, — сказал Эвери.
— Тогда за мной, джентльмены, — сказал Джек и провёл гостей на террасу, выходившую на Чесапикский залив.
— Великолепно! — заметил Лонгли.
— Одно мы плохо рассчитали — то, что гостиная не отделена от столовой. Зато из всех этих окон открывается прекрасный вид, не так ли?
— Действительно. И для наших ребят видимость тоже отличная, — заметил, озираясь вокруг, Китон.
«Не говоря уже о хорошем секторе обстрела», — подумал Райан.
— Сколько ваших людей будет тут? — спросил Джек.
— Об этом, боюсь, нам не положено говорить, — ответил Лонгли.
— Больше двадцати? — на сдавался Джек. — Мне же надо организовать кофе и бутерброды для ваших людей. Не беспокойтесь. Я даже Робби ничего не сказал.
— Если сделаете для двадцати, это будет более чем достаточно, — сказал Эвери. — Да и вообще, хватит одного кофе.
— О'кей, давайте посмотрим, что там с утёсом, — Джек спустился с террасы на газон. — Но будьте тут осторожны. Эррозия. Утёс из какой-то мягкой породы, песчаник, я полагаю. Чтобы как-то укрепить почву, я посадил тут чёртову кудзу.
Китон переступил через низенький заборчик.
— Дальше не ходите, — посоветовал Джек. — Года два назад я видел, как тут обвалился кусок величиной с грузовик. Поэтому я и посадил тут вьюн. Думаете, тут может кто-нибудь вскарабкаться по утёсу?