Игры по чужим правилам
Шрифт:
Возникла неловкая пауза. Отец окинул ведьмака недружелюбным взором. Родители у меня были, конечно, современные, свято чтили личное пространство и все такое прочее, но в некоторых вопросах, особенно когда эти вопросы касались Филиппа, проявляли нехарактерную узколобость. Для них парень единственной дочери, пусть и оставшийся в прошлом, являлся головной болью, от которой не помогали ни одни анальгетики.
— Есть, — фыркнул папаня, — но к психиатрии он не относится.
— Мы закончили? —
Услышав в моей интонации предупреждающие нотки, папа прочистил горло и, следуя давней традиции, спросил:
— Подводя итог, Александра, какой бы совет ты дала будущим психиатрам?
— Никогда не рожать детей! — угрюмо буркнула я и резко развернулась на пятках.
— До свиданья всем, — попрощался Филипп, выказывая удивительную вежливость, и быстро нагнал меня. — Значит, мисс апатическая депрессия?
— Без комментариев! — огрызнулась я, толкнув дверь во внутренний дворик.
Парк зеленел и шумел от ветра. Сквозь ветви прорывались косые солнечные лучи. Городская разноголосица проникала в тихую гавань едва слышным гулом, а воздух пах свежо и сладко, как за городом. Как в Гнезде, окруженным сосновым бором. На каменных скамьях сидели пациенты, и со стороны клиника для душевнобольных походила на самый обычный пансионат.
Катерина нашлась в самой глубине больничного сада. Рядом с ней на лавке сидел Андрей Сухов и, крепко сжимая ладошку девушки, читал какой-то роман. Они молчали. Катя жмурилась, подставляя улыбающееся лицо солнечным лучам, и выглядела абсолютно счастливой и спокойной.
— Ты его все-таки привезла! — обрадовалась болтушка, с хитрецой поглядывая на Филиппа. Прозвучало так, как будто она говорила именно о ведьмаке, а не о плюшевом зайце.
Андрей с хмурым видом покосился на Вестича, но все-таки подал руку для приветствия. Тот ответил на рукопожатие с секундной заминкой. Что говорить, переступить через давние разногласия мужчинам всегда сложнее, нежели женщинам. Наверное, потому что мы все-таки мудрее, зато в разы быстрее забываем о мудрости, а, враждуя, бьемся до последней капли крови.
— А вы, ребят, снова вместе? — без особых церемоний вопросила Катерина, забирая у меня кролика.
Мы с Филиппом переглянулись. Он как-то подозрительно ухмыльнулся и кивнул, предлагая мне ответить.
— Филипп меня подвез, — пояснила я.
— Ясно. — Подруга зачаровано изучала нас, а потом брякнула, не подумав ни разу: — А что ты со своей машиной сделала? Уже кокнула?
От насмешки, скользнувшей во взгляде ведьмака, захотелось провалиться под землю. Кажется, у меня вспыхнули даже уши.
— Судя по тому, как ты покраснела, машина осталась рядом с универом, — заключил Андрей. Сухова можно было понять, он уже устал от моих острот, по поводу их стремительного романа с Катериной, и теперь бессовестно мстил.
— Наша мисс апатическая депрессия побоялась, что детишки по дороге отберут кролика, и не стала рисковать. — Вестич явно наслаждался неловкой ситуацией. — Так что я вызвался в охранники.
— Хрюша тебе благодарен, — лукаво промурлыкала Катя.
— Хрюша?! — с деланным возмущением воскликнул Андрей. — Ты сказала, что дала своему кролику мое имя!
Лично я считала, что парочка идеально подходила друг другу. Двух таких болтунов еще поискать надо!
Поездка от больницы до дома моих родителей заняла в разы больше времени, чем обычно. Кажется, мы не пропустили ни одной пробки из тех, что вечер за вечером в любую погоду сковывали проспекты и улицы города. Складывалось ощущение, будто Филипп нарочно выбрал самый длинный и неудобный маршрут. Но мне все равно не хотелось выходить из машины, когда ведьмак остановился напротив моего подъезда.
— Ну, пока? — с вопросительной интонацией, неуверенно пробормотала я и едва удержалась о того, чтобы пригласить Вестича на чай или на кофе. Ну, или еще на что-нибудь, хотя бы на очередную дружескую беседу.
— До встречи, Александра. — Согласился парень.
Снова последовал неловкий, целомудренный поцелуй в щеку, вызвавший в Вестиче издевательскую улыбочку. Определенно, он развлекался, следя за моими безуспешными стараниями вести себя по-приятельски.
— Не пропадай, мой конопатый друг, — прощаясь, подмигнул Филипп.
Когда я поднялась домой, то, спрятавшись за занавеской, выглянула в кухонное окошко. Во дворе гуляли мамаши с детьми, ребятня носилась по детской площадке, проезжали автомобили соседей, а пятачок перед подъездом уже пустовал.
Ведьмак уехал, и меньше всего я ожидала обнаружить его на пороге, когда неожиданно квартиру огласил настойчивый звонок в дверь. Опираясь рукой о косяк, Филипп тяжело дышал, как будто поднимался до одиннадцатого этажа по лестнице. Губы были крепко сжаты, а лицо заливала смертельная бледность. У меня нехорошо екнуло сердце.
— Можно войти? — хрипловато спросил он.
— Конечно. — Поспешно согласилась я. — Входи.
Вестич ворвался в нашу маленькую прихожую, как ураган. В гробовом молчании, сцепив пальцы на затылке, он замер в распахнутых дверях гостиной. Солнечный свет очерчивал контуры высокой, крепкой фигуры, и чудилось, будто вокруг ведьмака мерцает желтоватая аура. Его напряжение ощущалось даже на расстоянии.
— Филипп, — осторожно позвала я, разглядывая затылок парня, — что-то случилось?