Игры рядом
Шрифт:
Я сказал:
— Привет. Ты как?
— Неплохо, — ответила Дарла и улыбнулась шире. Ее лицо походило на маску актера из бродячего театра: половина лица смеется, половина плачет, и выглядело это довольно жутко. — Я думала, что умру.
Совсем она не напоминала ту Дарлу, которую мы с Ларсом и Флейм везли из даллантского леса, ту Дарлу, которая совала руку мне в штаны, Дарлу, кричавшую в полутемном зале, что Йевелин хотела ее убить. Только с Дарлой, цеплявшейся за мой рукав во дворе замка, возле конюшни, у нее еще оставалось что-то общее. Наверное, глаза.
— А Куэйд? —
— Там, — она вяло махнула рукой куда-то за плечо. Я помялся, потом спросил, чувствуя себя хрен знает кем:
— С тобой… нормально обращаются?
В ее взгляде мелькнуло удивление. Я смутился. Сам не знаю, с чего мне вдруг взбрело задать ей этот вопрос. Снежники не казались опасными… а Дарла была мне безразлична. Разве не так?
— Да, — помолчав, ответила она. — А… с тобой?
Я вспомнил, как она смотрела на меня, когда Куэйд обвинил нас с Йевелин в связи. Помотал головой, прогоняя видение. В конце концов, это же было в другой жизни.
— Всё хорошо, — сказал я, не решаясь поделиться с ней своими опасениями. Она неуверенно улыбнулась и отошла.
Куэйда я увидел вечером того же дня. Он заметил меня, кивнул и тут же отвернулся. Выглядел он гораздо лучше, чем в своем родовом поместье. Заметно похудел, из глаз исчезло затравленно-дикое выражение. Я подумал: «Может, всё не так уж плохо…»
А затем я вспомнил о Ржавом Рыцаре.
Он уже трижды находил меня. Мог ли я теперь считать себя в безопасности? Сомнительно, что Снежные Пески станут для него серьезной преградой. Они могут лишь задержать его на какое-то время. Но рано или поздно он придет и сюда. Убьет всех снежников, а они будут только хлопать белыми веками без ресниц и удивленно смотреть на вываливающиеся из животов кишки, не чувствуя боли и не понимая, что умирают. А потом он заберет меня в дом своих хозяев. Йевелин, должно быть, уже там.
Если она не сможет отговорить Стальную Деву еще раз.
Боги, от чего отговорить?
Как бы то ни было, мне нельзя засиживаться на одном месте. Этот урок я уже выучил.
Когда на следующий день за мной пришел один из снежников, я сразу понял, что он — от Каданары — от кого же еще? Очень кстати, я как раз собирался посоветоваться с ней — возможно, она знала, как добраться отсюда до внешнего мира. Однако когда я вошел, она не дала мне сказать ни слова, только опять сунула в руки трубку. Я затянулся, не так сильно, как в прошлый раз, но Каданара снова опередила меня, сказав:
— Пошли, искупаешься?
Я хотел было вновь отказаться, но тут из угла послушалось настойчивое кудахтанье фиолетовой курочки. Эта дура успела меня достать.
— Пошли, — резко сказал я.
На берегу озера собралось больше снежников, чем я видел прежде. Они уже не лежали — сидели, сбившись плотными кучками. Тут же я увидел Дарлу и Куэйда — они стояли чуть поодаль. Дарла улыбнулась Каданаре — уже всем ртом, а не одной его стороной, что меня почему-то успокоило, — а Куэйд взглянул на нее с подозрением. Похоже, он видел ее впервые.
При моем появлении снежники сразу сбились плотнее, стали переглядываться, некоторые, еще сохранившие языки, зашушукались. Я не мог понять их речи — телепатический
Каданара широко ухмыльнулась в ответ на мой вопросительный взгляд, непринужденно хлопнула меня мясистой ладонью по спине.
— Жарко! — со значением сказала она. — Жарко-о!.. Иди? А ты, деточка? Иди?
Последние слова адресовывались Дарле. Та просияла и с готовностью подошла ближе.
— Как замечательно, да? — тихонько сказала она мне; ее глаза сияли. — Когда я увидела это озеро, сразу так захотелось окунуться!.. А сказали — нельзя.
— Нельзя? — такого я еще не слышал. Я снова посмотрел на Каданару — мое беспокойство усиливалось. Я вдруг понял, что не хочу касаться этой воды.
— Можно, можно, — закивала женщина и снова похлопала меня по спине, уже гораздо ощутимее. — Тебе можно. Вам.
— А им? — я кивнул на примолкших снежников, не сводивших с нас глаз. На поляне вдруг стало совсем тихо: слышалось только восторженное посапывание Дарлы. Я вдруг понял, что она тоже понимает Каданару, и это меня почему-то испугало.
— Им нельзя, — терпеливо сказала Каданара. — Ему, — кивок на Куэйда, — нельзя. Мне нельзя. Вам можно. Тебе можно. И ей.
— Почему? — ситуация нравилась мне всё меньше и меньше.
И тут она сделала такое, от чего я едва не закричал.
Каданара наморщила лоб, словно подыскивая верное слово, что было странно, учитывая наш с ней способ общения, потом ткнула толстым пальцем в небо и раздельно произнесла:
— Вы про-вод-ни-ки.
Я шарахнулся от нее, споткнулся о выступающий из песка камень и едва не упал. Меня тут же подхватили сзади чьи-то крепкие заботливые руки — подхватили и поволокли к воде, совсем обычной воде, чистой и прозрачной, бело-голубой, слабо поблескивающей в лучах солнца. Я вырывался изо всех сил, в голове у меня перемешались изумленные крики Дарлы, тревожные возгласы Куэйда, тихий гул возмущенных снежников и успокаивающее бормотание Каданары. Перед глазами вился мутный водоворот картинок: Ржавый Рыцарь с окровавленным мечом, бесплотные пальцы на моих плечах, белые волосы вокруг незапомнившегося лица, очень много крови и мое сердце на прохладной ладони Йевелин Аннервиль…
— Тихо, тихо, хороший мальчик, так будет, проводники, ш-ш-ш-ш…
Они таки втолкнули меня в озеро, повалили на колени, чья-то рука надавила мне на затылок, окуная в воду с головой. Я орал как резаный, и теперь не от ужаса, а от дикой, чудовищной боли. Потому что это озеро было таким же, как пустыня — прохладная на вид гладь оказалась кипятком.
Не знаю, как долго я кричал, захлебываясь этим кипятком, прежде чем меня отпустили. Потом кто-то схватил меня за плечи, тряхнул, поволок назад. Я с трудом разлепил веки, отпихнул от себя чьи-то руки и вдруг увидел удивленно распахнутые глаза Куэйда, а рядом — заплаканное, испуганное лицо Дарлы. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем я понял, что они, как и я, мокрые.