Игры с палачами
Шрифт:
— Ставьте сюда, — распорядился Мигель, указывая рукой на кофейный столик.
Он убрал стоявшие на нем две статуэтки, и Хантер водрузил на столешницу принесенный муляж. Затем детектив снял покрывающий его черный пакет.
— Ой! — Мигель извлек из кармана пиджака очки. — Ой! Это… — Запнувшись, он вопросительно уставился на Хантера. — Ваше творение?
— Нет, не мое.
— Ладно. Тогда… тогда это просто хрень собачья. — Мигель обошел муляж, осматривая его со всех сторон.
Затем он замер. На его лице отразилось отвращение.
— Что это? Человеческие органы?
Алиса кивнула головой.
— Думаю,
— За всю свою жизнь не видел такой мерзости. Но, в любом случае, фантазия у скульптора работает… Этого у него не отнимешь. Это одна из тех безумных штуковин, которая имеет все шансы выиграть премию Тернера [12] в Лондоне. Не знаю, о чем думают судьи, когда ее присуждают, но факт остается фактом…
— Вы видели раньше что-нибудь подобное? — спросил Хантер.
— Только в ночных кошмарах…
12
Премия за произведения современного искусства, одна из самых престижных в мире. (Примеч. ред.)
Мигель присел на корточки и повернул голову набок. Он разглядывал одну из ног, лежащих в основании.
— Кто скульптор?
— Не думаю, что его вообще можно так назвать, — сказала Алиса, но сразу же пожалела о своих словах.
Мигель бросил на нее многозначительный взгляд.
— Мы не знаем, — вмешался Хантер, — но хотели бы это выяснить.
— Вы коллекционер?
— Можно сказать и так, — невозмутимо ответил детектив, — начинающий.
— Быть может, мы как-нибудь встретимся вечерком и поговорим об искусстве и о тому подобных вещах, — улыбнувшись, предложил Мигель. — Мне бы этого очень хотелось. Я могу многому вас научить.
— На меня эта скульптура произвела сильное впечатление, — возвращаясь к делу, произнес Хантер. — Как, по-вашему, о чем хотел заявить художник, когда создавал это?
Мигель снова уставился на муляж.
— У меня сложилось противоречивое мнение. Не знаю, кто скульптор, но точно могу сказать, что это не первая его работа.
— Почему вы так думаете?
— То, как выстроена композиция… Учитывая безумное воображение художника, я могу сделать вывод, что автор имеет немалый опыт. Он не боится, что подумают другие о его работе. Он не стесняется выставить свое произведение на всеобщее обозрение и не опасается ранить чувства других людей. С другой стороны, скульптура сделана из гипса, а это явный признак того, что работа принадлежит новичку. Никто в наши дни ничего не делает из гипса. Кроме того, если бы автор намеревался продать творение рук своих, мне кажется, он добавил бы сюда цвета. Кроваво-красный был бы как нельзя кстати. — Выпрямившись, Мигель отступил от муляжа на несколько шагов и упер руки в бока. — В любом случае, перед нами произведение дерзкого, не боящегося нарушить все мыслимые каноны художника. Мне оно определенно нравится. Он явно хочет нам что-то этим сказать…
— И что же? Как ты думаешь? — спросила Алиса.
Мигель сунул очки обратно в карман.
— Он играет с человеческим телом, как ему заблагорассудится, преобразует его на свой лад, короче говоря, бросает вызов Творению. — Пожав плечами, он добавил: — Это настолько смело, что я не удивлюсь, если
Алиса почувствовала легкий нервный озноб.
— Мигель! Ты думаешь, что автор считает себя Богом?
Мужчина, не отрывая глаз от муляжа, кивнул.
— Это именно то, о чем я подумал, дорогая. Скульптура говорит мне: «Я есть Господь Бог и могу делать все, что пожелаю».
Глава 21
По пути в административное здание управления полиции Хантер завернул на Вест-Тэмпл-стрит, в окружную прокуратуру. Ему повезло: Брэдли как раз закончил трехчасовое совещание со своими подчиненными.
Кабинет окружного прокурора по площади не уступал небольшой квартирке. Длинные, древнего вида книжные полки украшали две стены кабинета. Оставшиеся две пестрели дипломами, сертификатами, наградами и фотографиями в рамках, на которых был запечатлен окружной прокурор Брэдли в различные, знаменательные для него моменты жизни, а именно во время рукопожатий с политиками и знаменитостями; за трибуной во время произнесения речи; вместе с другими юристами во время заседаний судебной коллегии и так далее.
В кабинет к окружному прокурору Хантера провела его личный секретарь, молоденькая симпатичная брюнетка в облегающем элегантном костюме черного цвета. Восседая за внушительного вида двухтумбовым письменным столом из красного дерева, Брэдли разворачивал сэндвич, которым вполне можно было бы накормить трех человек.
— Садитесь, детектив, — произнес прокурор, указывая на одно из трех изысканных кожаных кресел, стоящих возле стола. — Не возражаете, если я поем? А то я сегодня еще не обедал.
— Ничего страшного… ешьте… — сказал Хантер, садясь в кресло слева.
Брэдли жадно откусил от сэндвича огромный кусок. Майонез, кетчуп и горчица закапали на обертку.
— Она мила, — жуя, произнес окружной прокурор.
— Что? Простите…
— Алиса, — объяснил Брэдли, — та девушка, которую я к вам послал. Милая и умная крошка. Редкое сочетание в наши дни. Но не воображайте себе ничего такого. Она играет не в вашей лиге.
Хантер ничего не ответил. Он молча наблюдал за тем, как Брэдли бумажной салфеткой вытирает горчичное пятнышко в уголке рта.
— Ну, и что у вас для меня, детектив? Только прошу, выражайте свои мысли развернуто.
— Постараюсь. Я должен задать вам несколько вопросов.
Окружной прокурор уставился на Хантера. Видно было, что к такому повороту он был не готов.
— Мы создаем общую картину происшедшего.
— Ладно. Спрашивайте, детектив.
Брэдли еще раз откусил от сэндвича и принялся с открытым ртом пережевывать пищу.
— Мне сказали, что несколько месяцев назад вы побывали в доме у мистера Николсона, после того как ему поставили диагноз.
— Верно. Я заехал к нему после работы. Я хотел сказать, что, если ему понадобится моя помощь, он всегда сможет на меня рассчитывать. Покойный проработал у нас лет двадцать. Это было самое малое, что мне следовало предпринять в этом случае.
— Вы не вспомните, когда точно это произошло?
Брэдли отвинтил крышку бутылочки с «Доктором Пеппером» и большими глотками осушил половину ее содержимого.
— Я легко могу это выяснить.
Он бросил на Хантера скептический взгляд.
— Пожалуйста.