Игры с призраком. Кон третий.
Шрифт:
У Кирилла руки опустились, и улыбка сползла с губ.
— А… кольцо?
— Зачем оно мне?
— Ну, как? — затоптался, потирая затылок в раздумьях. — А Астрогеография зачем?
— Я не могу на ПЭМ читать, — отвернулась. Кирилла озноб пробрал:
— Почему не можешь? — развернул к себе. — С глазами что-то?
— Голова болеть начинает.
Шерби облегченно вздохнул, и тут же нахмурился: у клона болит голова?
— А книги читать сможешь?
— Да.
— Тогда, я возьму из библиотеки.
— У Ричарда нет Блейниса.
Мужчина опешил — откуда она знает, что есть в библиотеке короля? Клон за все время жизни во дворце ни разу не заглядывала туда, "на кладбище бумаги", как выразилась как-то с презрением.
— Что происходит? — прошептал.
— Все хорошо, — заверила, вымучив бодрую улыбку. Как ей она далась? К чему трудиться? Для него, чтобы не волновался? Заботится? Клон?!
Кириллу все больше не нравился разговор и, заверив, что обязательно купит, что она просила, поспешил покинуть комнаты. Закрыл двери на ключ, на всякий случай и бегом помчался к автоплану.
Блейнис оказался огромным томом со шрифтом для полу слепых. Шерби захлопнул книгу и растерянно уставился на продавца:
— Что-нибудь не так? — спросил тот.
— Не-е-ет…
И взял еще пару книг с нормальным шрифтом. Получил пакет, закинул его в салон автоплана и замер, обдумывая произошедшее. Похоже, ему пора воспользоваться дружбой Яна и просить, умолять, шантажировать — любым способом получить его консультацию. Связь из дворца исключается: ПЭМ, телефон, видеофон — под пристальным наблюдением Криса. Он все надеется, что Паул выйдет на связь. А если он узнает, что Кирилл связывался с Сириусом, который порвал все отношения с Мидоном, то те неприятности, что имеют место быть сейчас, окажутся лишь цветочками. Крис может устроить все что угодно, учитывая, что Ричард фактически отдал ему власть. Да, это тоже нужно решить, и попытаться растормошить короля, поговорить с ним, и объяснить, что пока он упивается собственным горем, страдают другие.
Не факт, что получится, но попробовать нужно.
А сейчас он из города свяжется с Яном, пока соглядатаев великого сыщика нет.
Но, как выяснилось, Яна не было на Сириусе, а на Хотаре, где он сейчас пребывал, связи с ним не было. Отпуск, будь он неладен.
Кирилл оставил доктору сообщение, чтоб, как только он прилетит, связался с ним.
Анжина была рада отъезду Кирилла. Ей нужно было встретиться с Ричардом, поговорить, но как только она заводила разговор об этом с Шерби, тот начинал волноваться, переживать, а Анжина не хотела ему лишних тревог и потому смолкала. Сейчас же, когда он уехал, она могла в тайне от него увидится с Ричардом и объясниться, наконец, понять что происходит, выяснить за что он вычеркнул ее из своей жизни и вычеркнул ли? Разубедить в том, что она клон и убийца верных людей, достучатся до его разума и обратить внимание на то, что за его спиной творит граф Феррийский.
Она без труда открыла дверной замок ножичком для фруктов и вышла в коридор, но дошла лишь до поворота. Парень из охраны молча схватил ее за шиворот и как щенка потащил обратно. Она даже растерялась на минуту, а когда попыталась возмутиться и вырваться, он заломил ей руки, дотащил до покоев Шерби и толкнул, так что она лбом открыла дверь и влетела внутрь. Растянулась на паркете и замерла: в голове ни мыслей, ни внятных определений.
Что это было вообще?
Поднялась и упрямо двинулась обратно.
На этот раз парень преградил ей путь, но руки не протягивал:
— Понравилось? — процедил, глядя, как на заклятого врага.
— Я хочу поговорить со своим мужем.
— Пошла вон.
Анжина не понимала причину хамства и начала злиться, готовясь вразумить грубияна. Но тот по ее лицу понял, что она не сдастся и попытается пройти — вытащил бластер.
— Вперед, — выставил оружие, предупреждая, что не шутит. Но поверить, что он выстрелит, Анжина не могла и мотнула головой:
— Дурной сон…
— Считаю до трех. Идешь сама или тебя уносят.
— Ты не выстрелишь, — да как можно стрелять в безоружного да еще и не за что?
Парень выстрелил, направив ствол вниз. Ступню Анжины ожгло и женщина упала, с удивлением и непониманием уставилась на охранника снизу вверх:
— Ты нормален? — прошептала. А как и чем еще объяснить его поступок?
Парень молча подхватил ее и вновь закинул в комнаты Шерби.
— Еще раз увижу, выстрелю в голову, — предупредил и захлопнул дверь.
Анжина приподнялась на локтях, посмотрела на кровавую дорожку, ведущую от дверей к ней, на окровавленную ступню и нервно засмеялась: вот оно как бывает. Какой добрый мир. А люди-то просто чудные: чуткие, вежливые…
Все-таки странное существо — человек — витиеватое, непредсказуемое, мутабельное, сотканное из противоречий. Не каждый понимает себя, куда уж понять другого. Кажется, изучил человека как свои пять пальцев — а нет — обманка. Смотришь на одного и видишь состоявшегося, уверенного в себе, непоколебимого — цельного человека, но чуть ткни и вся его цельность развалится как труха, обнажая жалкую, трусливую беспринципную особь. Красивое лицо превратится в оскаленную морду хищника, привлекающая обертка сильной и принципиальной личности спадет, открывая тщедушную душонку. Другого, порой невзрачного и непонятного, кажется можно бить до бесконечности, пинать и травить, и когда уже можно остановиться и сплясать на радостях, что он не встанет, этот человек поднимается, расправляет плечи и по-прежнему чист и безупречен, не смотря на грязь, в которую его окунали. Третьего и тыкать не надо и пинать не стоит — пальцем пригрози — сдулся. Нет у таких не своего мнения, не своего ума, живут как на плацу — по указке, по подсказке, а думать приказа не было, потому и не стоит.
Показательно, ой как показательно. Правда картинка складывается неприятственная.
И все равно, даже сейчас, убедившись в правдивости слов Кирилла, который предупредил ее о приказе короля, она не верила, не хотела и не могла поверить, что Ричард приказал стрелять на поражение в собственную жену, женщину, которая любила его, женщину, которую он любил…
Или не любил?…
Ей стало холодно до озноба, зубовного стука: неужели что было — неправда, ложь, сон? И нежность взглядов, любовь, забота? И благородство фальш, а понимание лишь ширма? Но для чего? Зачем так жестоко и извращенно лгать?
Нет, бред, вздор!
В жизни всякое бывает, и любовь чувство непредсказуемое, уходяще-приходящее, как бы это не было горько осознавать. Но почему расставаясь даже в память о лучших минутах, годах, что они провели вместе, в память о любви, которая была, люди не хотят вести себя как люди? И обязательно появляется жестокость. И обязательно нужно ударить, раздавить того, кого еще вчера любил? Так любил ли тогда?
Нет, Анжина не хотела думать, что Ричард разлюбил ее — это было слишком страшно для нее, но еще ужаснее было подозрение, что под маской примерного отца и мужа скрывался совсем другой человек: ненавидящий, не признающий, жестокий. Нет. Ричард? Нет! Тысячу раз нет!