Игры с призраком. Кон третий.
Шрифт:
— Дорогой подарок.
— Не дороже мира меж людьми и Богами, — протянул Богутар, к женщине ближе встав, а вроде и не к ней придвинулся — чтобы лучше видно было, как побратим ее коня оглядывает и понять — рад ли нет.
— Мир это хорошо, но прошлым летом смута была. Роски, племя с этого берега, с лютичами сговорились и на землю чужую ступили. И сейчас, говорят, собираются.
— Роски? Так выжгли их, тебе ли неведать? Только чтоб там не было — Богам-то Божье, людишкам — людское. Чего меж их путаться?
Халена посмотрела на него, а мужчина руки на груди сложил и будто любовался конем дареным Кириллу. Тот уже влез — гарцевал, посмеиваясь.
— Может ты и прав — Богу — Богово, только и людям честь знать надо, иначе нельзя.
— Власть, вот что человеком владеет, — протянул. — И землю от нее воюют.
— Воевали, — поправила, надеясь что — то выведать и услышала:
— Воевали и будут воевать. Лютичам деться боле некуда — один путь на заречных воевать, иначе позора не отмыть. А роски с ними — мстя обуяла да жадность. Каждым свое правит.
Халена травинку сорвала, жевать начала: плохо. Выходит, правду тот мужчина ей сказал — опять ни мира, ни покоя в этих местах.
— Давно балуют?
— С капели повадились, отдышавшись.
— К вам?
— Мы от них не близко. Им к восходу путь, через горцев.
— Это с чего?
Богутар к женщине развернулся: до ратного дела охоча? А то по сердцу.
— За мирян встанешь?
— За всех заречных. Они к роскам не лезут, кой черт они к ним привязались?
— Аль неясно? — усмехнулся: не ведает видно многого. А то и ладно, ему на руку. — Недавно к нам объявилась?
— Есть такое.
— Тогда ко времени, — кивнул степенно — не удивляет. Перед великой опасностью по слухам к мирянам Воительница объявляется. Еще по капели — рано было, а сейчас в самый раз. Только не ее дело более в сечи лезть — в тереме сидеть станет, а бавиться только с ним хоть мечом, хоть ласками.
— За своих не боишься, если худо так?
— Нет.
— Уверен, что не тронут?
— Зачем им? Мимо идут.
— Значит, сече быть, а ты в стороне? — глазами сверкнула. — Заречных хоть предупредил?
— Мое дело — сторона. Зачем нам встревать, коль испокон веку не лезли?
— Подлая позиция, — оценила, раздражаясь. Уйти бы, но информацию Богутар дозами дает, манит, как сыром мышку в мышеловке. — Подожди, и вас сомнут.
— Нет, выше они пойдут, на горцев и напрямки к мирянам. Зачем им лишних против себя строить?
— Супер, — оценила, травинку выплюнув. Хитрый расчет. Те из племен и родов, что ниже и западнее в сечу не полезут — их больше не трогают. Потому уверена, найдутся те, кто позицию невмешательства, как Богутар займут. А бой значит, мирянам и горцам принимать. Сомнут их — остальные племена под себя согнут.
— Сил не хватит, обломятся, — заявила.
Богутар плечами пожал:
— Может так, а может этак. Богам виднее, — улыбнулся ей, качнувшись, словно сказать что-то хочет по секрету, потому она и не отпрянула. А он в глаза ей смотрел странно и прошептал, касаясь дыханием щеки. — Незачем тебе встревать, мужи меж собой разберутся сами.
И отодвинулся.
Халена неприязненно глянула на него:
— Вот что, пируй-ка ты сам, а нам недосуг.
— Зря, — плечами пожал. — Я б помочь мог мирянам твоим, но то другам делают, а ты выходит не друг еще.
— Ты же не вмешиваешься, — насторожилась.
— А я и не стану, но с кнежем свести могу.
— Росков?
— Коль захочешь и с ним. Только ими теперь кнеж из ярлов правит. Племя лихое с гор от заката пришло — и плаваньям и битвам обучено.
Еще не лучше! Да уж, вовремя Анжина явилась, нечего сказать.
— Что за ярлы?
— Может, кончим разговор при всех? — глянул на нее. Головой кивнул на лодью. И пошел медленно к насту на корабль. Халена на Кирилла глянула, тот далеко отъехал — игрался на коне ребятенок.
Ладно, глупо лезть, но случись что, выберется — не впервой. И двинулась на кнежем. Тот перед ней дверцу открыл в маленькое уютное помещение с лавками и столом. Прошла. Из кувшина хмеля налил в чарки, сел и одну ей подвинул:
— Боги прошлым летом черное дело сотворили. Эльфар муж знатный был, а и Малиф, брат его великий муж. И за спинами у них род немалый. Смерть их к мести позвала. Рольхаальд, ярлов кнеж, брат им средний — не знала того? Ярлом и прозван. Кровь кровью в роду их смывать принято и тот злобы полон отплатить. Только ярлы не роски — им честь одна — цель своя. А землица Полесских это в прибыток, стороной. Им важно отомстить. А и придут — никого не оставят. Верно, говорю тебе, Халена — на горцев и мирян они не зря сбираются. Интерес их в этих двух племенах лежит. Боги — все ведают, спалили росков, Халена, ты али другая, но хранительница мирян тому виной. Оттого и сечь будут мирян да горцев, абы последние на росков указ мирянам сделали, а те Богам выдали. И ярлов никому не остановить. Одного положите — десяток встанет. Пока хоть один жив — мстить станет.
Женщине нехорошо стало: вспомнилось, как пришли они в деревню, а там все выжжено…
Хлебнула хмеля — терпкий — вкус, как в душе.
— Вот что, Богутар, просьба у меня к тебе: переправь нас сейчас на тот берег. Другом станешь, должна буду.
Мужчина кубок повертел, кольцом на пальце сверкнув и, кивнул после раздумий:
— Сговорились. Побратима твоего крикну и людей своих. Жди, — встал.
Халена лицо руками закрыла, как он вышел: что делать-то, а? У Кирилла арсенал — но сколько там? Ну, пара бластеров, пара лазерников… Да ну, бред — кланы и племена поднимать надо.
И ворот куртки рванула — душно, сил нет. Туман перед глазами поплыл — качнуло то ли ее, то ли лодью — не поняла, легла без сил головой на стол.
— Увозом, значит, девку берем? — затянув веревку на руках Кирилла, спросил Наймар. Кудеяр кляп побратиму Богини вставил.
— Сговорились прилюдно — все по чести.
— Эльфар на ней жизнь оставил, тоже через свадьбу высоким стать хотел, а где он?
С мужами подняли Шерби и к сходням отнесли, в соседнюю лодью бросили в трюм.